Пригород

Первое сообщение в теме :


Множество мелких, но не потерявших свей привлекательности – домиков, ждут заезжих гостей… Заменяя таким образом необходимость в постройке гостиниц…

На последних словах Патоки Ёш, которая с момента, как уставленный закусками поднос оказался перед ней, не переставала жевать, округлила глаза, поперхнулась и судорожно закашлялась.
«Птичий граф! Ах, чтоб его! Проклятье!»
– Но как? – выдавила она, когда кашель ее немного отпустил, а сердца перестали взволнованно колотиться. Она очень надеялась, что кашель спишут не на эффект неожиданности от новостей, а на поспешность, с которой она поглощала еду. – Как мы сюда попали? Я ничего не помню с момента, как мы забежали в море и стали тонуть, вот правда. Это он нас вытащил?
«Откуда он там вообще взялся? Это он тащил нас из воды? Зачем?»
Вопросы только множились. От волнения есть захотелось еще больше, и шера снова сунула в рот что-то мясное, толком не разобрав, что это, и принялась жевать. «Легкий перекус» явно был недостаточен для восстановления сил, вот слова о накрытом более основательном ужине-обедо-завтраке обнадеживали гораздо больше. Как бы то ни было, Ёш уже здесь, она не в лучшем состоянии, и прежде всего стоит как следует поесть и восстановить силы, а после уже думать, что делать и как в случае чего выбираться. Сейчас она все равно слабее котенка, да еще и перемотана с ног до головы, как жертвенный ягненок.
Что касается Фазана, то она была в жуткой растерянности и не знала, что и думать. Что ему от нее нужно, она не знала и знать не хотела, но вряд ли что-то хорошее, если вспомнить вчерашнюю сцену на причале и то, как он пытался выдать ее за одну из своих сбежавших химер. Будь ее воля, она бы держалась от этого дома как можно дальше, в любом случае не сунулась бы сюда одна, без Кая или Христала, с полузнакомым мальчишкой, чье имя она никак не может вспомнить… но она уже тут. И, хоть она совершенно не хочет наслаждаться здешними удобствами (эта фраза Патоки вообще прозвучала довольно жутко), если эти удобства сейчас включали в себя плотный (очень плотный!) ужин, то им насладиться она была готова в полной мере. Мисочки на ее подносе пустели с пугающей быстротой. Ей было все равно, что именно есть, но нормально поесть было необходимо, хотя бы ради того, чтобы ровно стоять на ногах и начать думать о чем-то еще.
А стоило подумать хотя бы что значит «ужин, перетекающий завтрак, а может быть в обед». Если времени прошло немного, то сейчас, наверное, уже ночь – ужин-завтрак относительно объясним, а вот обед… нет, он совсем не был лишним, как еда вообще может быть лишней? – но задерживаться в столь гостеприимном доме девушке все же почему-то не хотелось. В огромных человеческих домах, обставленных кучей непонятных, но роскошно выглядящих вещей, она все еще чувствовала себя неуютно. Например, кровать – страшно представить, какого размера был человек, которому принадлежит столь огромное лежбище. В одной такой кровати можно было уместить целый отряд шеров, еще бы и место наверняка осталось. А ведь она так и не видела этого графа, только его вечно недовольного остроухого помощника, а вдруг он какой-то гигант?!
Встревоженные мысли скакали в голове шеры, как испуганные горные козы – в разные стороны, и каждая была о своем. Ёш недовольно тряхнула ушами, поморщилась и выудила сыр из последней наполненной мисочки.
«Заткнись и успокойся!» – велела она себе. – «В любом случае, пока еще не случилось ничего совсем плохого».
За исключением того, что Христал и Триль пропали в пожаре, Кай неизвестно где, она сама ранена, ослабла и в доме какого-то мужика, который уже пытался ее заполучить не самым честным методом и неизвестно зачем. В чужом и незнакомом мире, о котором она практически ничего не знает. Среди людей (само по себе ненормально), о которых не знает вообще ничего, а один из них вообще по виду немного сумасшедший, а может и не немного.
– В любом случае, еда очень вкусная, – обреченно сообщила Ёш, глядя на опустевший поднос. – Спасибо.

К'Амори завороженно смотрела на то, как пегас утаптывает змееептицу в землю. Было в этом что-то странное. Как будто торжество и ожидание. И правда, когда жидкость отдаленно напоминающая кровь, полилась на землю, кошка облизнулась. Ее никогда не тянуло на сырое мясо, она же не дикое животное. Каджитка перевела взгляд с кашицы, которую сложно было назвать трупом, на нелюдя. И обратно. Да, безусловно хотелось убрать эту пустыню изо рта, и побыстрее. Тем более что розоватая жидкость довольно быстро утекала из змеептицы. А еще окончательно остывала. Но выбор все же был сделан мозгами. К этой прекрасной розовой жидкости можно было еще вернуться. Как и получить по шее за нетрадиционную трапезу прямо посреди улицы. 
- У... нелюдя ес-с-сть вода? - прохрипела К'Амори, вновь переводя взгляд с тифлинга, затем на человека, а потом снова на труп змеептицы. На то, чтобы отдельно просить у второго, кошка сил не нашла. - Этот каджит хочет пить. 
Пегас тем временем фыркнул и демонстративно вытер копыта о землю, а затем повернулся крупом к пялившемуся на него человеку. К'Амори продолжала выжидающе смотреть на парочку, быстро оглядывая их с головы до ног в поисках фляг или бурдюков. 
- К'Амори с-с-сможет отплатить з-за помощ-щь, - попыталась хоть как-то гарантировать благодарность кошка.

- Извини, что торможу, - выдохнул Муха, справившись с очередным внезапным порывом ветра.
«Её крылья практичнее моих», - решил он. – «Летит она легче, быстрее, и воздушным хищникам её увидеть сложнее, чем меня. Да даже вот так зависать я, пожалуй, что и не могу... Леди Рефрих оценила бы все эти плюсы»
Подумал – и вздрогнул; аж мурашки по спине пошли. В этот момент он понял, что почему-то очень не желает встречи между Спинозой и Ребеккой Рефрих. Муха испытывал безграничную преданность по отношению к своей госпоже, но он прекрасно понимал, что ничем хорошим знакомство между ней и его новой знакомой не окончилось бы. Необыкновенная страсть, которую владычица замка Валранг испытывала по отношению к его сородичам, грозила для Спинозы стать смертельно опасной. Быть может, Ребекка оставила бы её в живых, хотя бы ради того, чтобы приобрести в её лице ещё одну миниатюрную подручную, но... Муха ощутил укол ревности. Наверное, это Кани-эсс опять ругается, что он вспоминает свою возлюбленную хозяйку. Ну и пусть ругается. Когда-нибудь она поймёт. Может, на это уйдет много дней, но она поймёт.
«Служба леди Ребекке – это мой крест, мне его и нести. Одному», - решил он. – «И, если только она сама мне каким-нибудь образом не прикажет, Спинозу и Коргота я к ней никогда не поведу. Расстанусь с ними задолго до того, как пройду в родной мир»
- Очень интересно, - отвечал он зелёной фее. – Фэйри моего мира, хоть и живут на деревьях, никакой особой связи с растениями не имеют. А магия наша целиком и полностью зависит от крыльев. Даже если намокнут, - беспомощно развёл он руками, - мы остаёмся бессильными.
Он проследил направление взгляда Колючки.
«Кани, у вас всё в порядке?» - поинтересовался он робко. Шершень сначала ответила молчаливым, холодным согласием, а потом, минутой позже, соизволила кое-что и сказать.

Будущая королева всех ульев всех миров нахохлилась и издала жужжащий аналог фырканья. Вот ведь выдумал Коргот проблему! Перед ними что, сетку растянули? Или, может, они на поводке летят, и их сейчас обратно тянут? Нет уж, это только её Триль позволяет кому попало собой вертеть, а она не станет! Раз уж задумали подчинить своей воле пчёлок и собрать из них армию – значит, так и сделают. А Спинозе с Трилем придётся их подождать.
«Спокойно, Коргот, продолжаем лететь к ульям», - сообщила она странному фэйри, по-прежнему за него осторожненько держась. – «Всё равно много времени это не займёт. Если у нас всё получится, станешь первым рыцарем моей личной гвардии. У человеческих королев всегда есть гвардия, а я ничем не хуже. Даже лучше»
А затем она обратилась к Трилю.
«Скажи Спинозе, что это я, Королева Кани-Эсс, приказала Корготу туда лететь. Много времени это не займёт. Доверьтесь мне и не отставайте, пожалуйста»
Курс веспа менять не собиралась.

Муха, слегка покраснев, повернулся к стрекозокрылой спутнице.
- Ум-м, - начал он. – Кани-эсс... – тут он резко поморщился. – Точнее, ну, моя спутница, королева Кани-эсс, сказала, что это она туда решила слетать. Она просит ей довериться.
«А стоит ли? Учитывая, в каких мы с ней отношениях? Учитывая, что ей в голову взбрести может всё, что угодно, и она активно препятствует каждому моему шагу к воссоединению с моей госпожой? Может, стоит упереться и скомандовать ей лететь обратно? Но она ведь просто не послушается...»
У него ответа не было. Так и завис в воздухе, покачиваясь из стороны в сторону в потоках воздуха. Только руками развёл ещё раз – а потом не нашёлся, куда их деть. Чем бы там действия Кани не были продиктованы, возможности как-то на неё повлиять нет. Ну не хотелось ему лишний раз затевать с ней стычку!

Пригород. Центральная улица: (Христал, К’Амори)
Кошка оказалась говорящей. Это так обескуражило тифлинга, что он не сразу понял смысл ее слов. Сперва принятая за «химеру» теперь, при приближении она скорее казалась кем-то из местных или не местных жительниц. Врят ли какой неразумной твари пришло бы в голову носить с собой лук и быть при коне. Крылатом коне. Христал немного расслабился, рассматривая возникшую из теней пришелицу уже более сочувственно.
- У этого нелюдя нет воды. Извини. – зачем- то добавил он, хотя уж точно не брал на себя обязанность поставок продуктов страждущим.
Сбоку послышался треск досок и Хрис и Флавио одновременно дернулись, оборачиваясь на шум. Какой-то растяпа-патрульный, отбиваясь от змеи налетел на телегу, проломив ее дощатый край. По земле градом посыпались фрукты – мандарины, мешаясь и лопаясь под ногами людей. Из зрелых плодов сочилась жидкость, однако ее цитрусовый запах нисколько не заинтересовал «перчатку». Он только мешался, орошая сухую землю и казалось перекрывая жалкие остатки растоптанной до шнурка змеи. Более того, сладкий фруктовый запах для кошки воспринялся гнилым тленом, протухшей грязной водой, что изредка остается в прожилках треснувшей глины в пустыне после ледяной ночи.
Жажда усилилась. Ни у тифлинга, ни у человека не оказалось с собой воды. Хотя зачем им таскать с собой фляги, когда эти живые существа и есть ходячие бурдюки жидкости – нужно только проделать в них дырку. Мало того, столь желанной жидкости было полно вокруг: столько людей с криками носились по улицам, играя с крылатыми цветастыми змеями в чехарду. И наконец, какой-то запущенный в небо алый шар взорвался искрами-салютом, окрасив площадь в целый водопад алых красок.
- Ты ранена? Тебе нужен лекарь? – Хрис первый заметил прореху в порванной одежде незнакомки, в ореоле кусков окровавленной ткани и какой-то странной серой пористой заплатки. Он толкнул локтем златовласого.
- Эй, студент, хватит пялится на коня, как будто у него вместо копыт ласты. Лечить можешь?
- Нет… но я знаю кто может. Но нам нужно помочь страже. Мой свисток …
- Да я состарюсь пока ты в него дунешь. Давай сюда… - он сделал попытку перехватить серебряную игрушку у колеблющегося студента.
- Тогда все образцы слетятся к нам. А как же предупредить стражу, заготовить сети?! – возмутился студент.
- Ты тыкаешь пальцем в направление лекаря, мы свистим и даем деру. Быстро. Можно с воплями. Эм... эээ кад…каж… кош… хочет лечиться? Бежать можешь? На лошади удержишься? Этот нелюдь вести тебя к лекарю! И этот людь тоже! – он тыкнул во Флавио, уже хвостом, выбивая из его пальцев свисток.


Поместье «Вельвет»- Кай:
За дверью обнаружилась комната. Жилая, обставленная мебелью золотистой ткани и ореховой древесины, погруженная в полумрак. Слегка оплывшие свечи в позолоченных канделябрах отбрасывали теплый свет, блуждая тенями комнате-спальне. В центре ее красовалась огромная кровать с расштореным балдахином. Кровать окружала добротная мебель, в виде тумб, на которых примостился поднос с кувшином идентичным тому, что стоял в ванной. Рядом покоилась ваза с фруктами: виноградом, яблоками и крупными плодами, гранатами.
Вдоль стен примостился гардероб, впрочем, пустующий. От него сильно пахло свежей древесиной и лаком. Рядом книжная полка с тем набором книг, который обычно предпочитают те, кто страдает от бессонницы: почти не запылённая алгебра, философия какого то мыслителя с полустертым именем на корешке, совсем уже рваный седьмой том приключений толи аристократа, толи разбойника, с пикантными картинками на обложке, и тонкая книга детских сказок, меж страниц которой кто-то составил гербарий из листиков и травинок.
Окон в помещении не оказалось. Вместо них в рамах за тяжелыми занавесями были поблескивающие кусочки зеркал, выложенные хаотично-декоративной схемой, так что блики от свечей плясали в комнате, наполняли ту каким-то непостижимым оранжевым хороводом.
Впрочем, одно целое зеркало в комнате было, примостившись напротив двери в смежную с остальными спальнями гостиную. Огромное, в человеческий рост, полированное. На его поверхности застыли водяные капли, возможно еще не высохшие после скоропостижной уборки.
Обещанное Каю белье и халат лежали расстеленными поверх кровати. Однако под ними что-то копошилось – холм то вздымался вверх, то опадал, словно одежда дышала.
Едва Кай примется разглядывать комнату, возможно он обнаружит настороженный алый огонек, в просвете между тканью халата и покрывалом ложи. Огонек, или скорее алая точка будет не одна. Как минимум еще пять вскоре проявит к нему интерес. Там же завозится-заелозит какой-то продолговатый шнурок. И вновь притаится, втягивая Атланта в эти с позволения сказать прятки.


Поместье «Вельвет» - Ёш:
- О, подробностей я не знаю. Мы с сестрой гадали по чаинкам в гостиной, когда открылась дверь и к нам в руки свалился пышущий жаром смуглый блондин. – она хихикнула, совсем как девчонка, мечтательно закатив глаза. – Однако, к нашему общему огорчению он был не в том состоянии, чтобы развить столь фееричное появление, и нам ничего не оставалось как затащить его в ледяную ванну. К тому же на нем висели аж двое вас без создания. Мы срочно вызвали сеньора медико, как подобают правила гостеприимства, занялись подготовкой комнат и ужина. Полагаю сестренка сейчас развлекается и сервировка на мне. – Патока задумчиво покосилась на дверь, скорее всего ведущую в межкомнатную гостиную.
Была в комнате и еще одна, приоткрытая дверь, за которой притаилась небольшая комнатка. Из нее тянуло сыростью и сладким запахом благовоний. На ней женщина задержала взгляд, а затем на Ёш, пробормотав что-то про бинты и омовение.
- Но-но-но-но-но! – мгновенно отреагировал лекарь, едва не треснув обследуемого мальчишку своим амулетом. – Не снимать! Регенерацио! Кожный покров в плачевной фазе!
- В плачевной фазе этот замученный голодом ребенок! Ты посмотри на эту девочку. Да она и дня без бараньего супа и макового рулета не выдержит! Но не выпускать же мне ее в гостиную в таком виде! Нет, я могу подать еду и сюда, но Господин наверняка пожелает самолично развлекать гостей за столом! – тут же набросилась она на лекаря.
- Ни один пациент не ушел от Сал Регуло недолеченным! Кормить здесь. А затем мы играть в интересный тест!
Пока лекарь и горничная препирались, мальчишка, от которого на время отстали успел подползти к кровати Ёш, приподнялся, опершись о край, так чтобы они могли разглядеть друг друга.
На лице мальчишки расплылись красные пятна ожогов, шелушившиеся под глинистой мазью. Они были и на лице, на лбу, на носу, и на открытых из-под сорочки участков рук и шеи. Он слегка морщился, но выглядел не затравленно, а скорее решительно.
- Спасибо тебе! Думал, что умру. Ты очень храбрая! – сипло поблагодарил он свою спасительницу, и украдкой оглядевшись, убедился, что спорившим временно нет до них дела, понизил голос: - Тебе… нам… нужно выбираться отсюда. Это дом Фазанна. Если ему нравится кто-то – он в опасности. Не верь в их гостеприимство. Нужно убираться отсюда любыми способами.


Пригород: (Триль):
- Да она просто поддалась на очередную аферу этого корявого ума! А, гнилотный пень, делайте что хотите! Если меня или Муху сожрут по вашей вине, так тому и быть! Беспечные, безвольные идиоты. Что фей, что насекомое. Мозгов на двоих как у гусеницы тутового шелкопряда! – разозлилась фея. Причем большая часть брани досталась близ летевшему Трилю, когда как Коргот с Кани наперевес поспешил слинять по выверенному направлению.
- Если я буду потакать их идиотским прихотям, мы будем искать "сердце" еще пол века. Я не могу упустить его, когда оно так близко. А та неразбериха, что творится на улицах, просто подарок. Нужно воспользоваться шансом. Муха, ты все еще со мной? Мне очень нужны твои отвлекающие способности. – спросила она почти умоляюще, и бросив злой взгляд в сторону скрывшегося в ночных садах фейри, поспешила к покатой черепичной крыше ближайшего дома.
В ночном небе над крышами уже кружила стая змеептиц, пока слишком занятая паникующими людьми. Уже в момент когда ноги Спинозы коснулись черепицы, с главной улицы над домом воспарил алый шар света и поднявшись чуть выше труб лопнул багровой хризантемой, осветив улицу и посыпая небо искрами.

- Ух, колючка разозлилась. Вот-вот шипы выпустит, да пригвоздит нас к ближайшей деревяшке. Обошлось, Х-ха! – веселился коренастый фей, взяв в места приличный разгон, и вот уже он над темными рядами пасечного хозяйства, гася скорость в воздухе мертвой петлей и зависнув над ульями вниз головой, поддерживая берет.
- Я ее ни в коем случае не бросаю. Просто пчелы – это ж, похлеще чем дергать за усы чарокота. Ну что, план врываемся, громко топаем и пугаем сонных пчелок? Или маскировка – рисуем полоски и прикидываемся своими в доску? Или тихой тлей ползем по сотам и приставляем жало к брюху королевы? – Коргот, спущенный с поводка беспрестанно генерировал идеи. – Кстати королева здесь одна. Вон в том улье квартирует. – он указал на большой, в человеческий рост домик с украшенной резьбой стенками. В дерево были втравлены медовые капли, при рассмотрении оказавшиеся янтарем. Хозяин пасеки очень старался выделить именно этот улей.
На пасеке, царила тишина, не считая едва слышного копошения в самих ульях. И конечно же шума, и редких взрывов магии, слышимых со стороны главной улицы.

Последовательность ходов: Кай, Ёш, К’Амори, Триль

Настороженно заглядывая в помещение, атлант ожидал увидеть упомянутую особу, однако никого сколько нибудь заметного не застал. Огоньков по началу тоже не заметил, возможно, приняв их за часть бликов, гуляющих по стенам и тканям. Комната создавала местами богатое, но уютное ощущение, хотя сам маг за последние несколько лет дома привык к более просторным помещениям и к светлым тонам. У Дэльфины он слишком был взвинчен и не совсем в себе для составления особого мнения по выделенным покоям, а тут любая информация казалась на вес золота. Граф его напрягал в разы сильнее старушки-одуванчика. Особенно учитывая, что старушка его тоже напрягала, и напряг оказался вполне обоснованным в итоге. Здесь же ни балконов, ни окон не наблюдалось. Значить это могло несколько вещей - либо их таким образом хотели удержать от побега, либо они где-то под землей, а то и в темнице.
“Золоченая, каменно-деревянная подземная клетка. Прелесть какая.”
А может, тут все комнаты наглухо замурованы, чтобы солнышко не проникло, а гости не выникли. Вампиры они такие, с прихотями. Ни в чем себе не отказывают обычно.
Маг направился к тумбе с фруктами и взял оттуда яблоко, смачно его надгрызая. Если переговоры будут проходить примерно так же, как со старушкой в лесу, где навсегда осталась Блейкли, то силы придется восстанавливать быстро. Оптимальным было все же дотянуть до ужина и выяснить всю подноготную по максимуму. И молиться древним, чтобы его организм вновь не выкинул какую-нибудь несвоевременную шутку, как за прошлыми трапезами.
Обгрызая яблоко, Кай осматривался дальше. Из обнаруженных книг его более-менее заинтересовала мало вписывающаяся в прочий книжный набор математическая наука, ибо это стало первым официальным доказательством, что сброд в этом мире умеет мыслить высокими категориями. Если, конечно, книжку не занесло вместе с попаданцем из более развитого мира. Заумные речи Флавио могли оказаться как пшыком, так и чем-то весомым, но там было не то место, и не то время для бесед на высокоинтеллектуальные темы, так что оценить по парню уровень образованности местной молодежи не получилось. Эксперименты над живыми существами являлись скорее знаком средневекового варварства, приправленного направленной точечно этой их сумбурной магией, - как дети иногда тыкают в брюшко насекомого иглой, дабы посмотреть, а что будет, если. Дотыкались, что уж. Не то чтобы маг собирался как-то в местный научный процесс вмешиваться. Это шло вразрез с Кодексом. Да и раскрывать свой истинный уровень знаний всегда опасно. Интерес был, безусловно - у любой культуры свой собственный путь развития, и чем больше знаешь о промежуточных стадиях, тем проще предсказать, чем эта самая культура закончит в итоге. Но для этого в Корпусе были свои аналитики, он же просто разведчик. И книжечку потом дочитает, коли уж их на ночь тут явно собрались оставлять. Если к нему опять не подрядят какую-нибудь особо гостеприимную особу, от которой отвязаться так, чтобы никто не обиделся, уже не выйдет.
Яблоко было сжевано целиком, а пальцы облизаны, после чего маг развернулся к кровати и упомянутому халату, кладя алгебру на столик рядом. И застыл.
Одежда шевелилась. Из под халата что-то торчало и светилось, и это что-то не особо ледяному нравилось. Последнее красноокое существо с хвостом пыталось его сожрать, пусть и не особо удачно. А тут этих существ явно было несколько. Или же одно многоокое.
"Паукообразное, что ли? Или крысюк-гибрид?"
Книжка вновь вернулась в руку, после чего Кай осторожно стал тянуть ткань халата на себя и в сторону, дабы рассмотреть оппонента.

«Я поняла», – ушами показала Ёш. – «Поговорим потом. Опасно».
Она покосилась в сторону Патоки и ее пугающего собеседника и все же вспомнила, что люди не знают язык знаков шеров, и если кто-то еще мог догадаться, то вряд ли это был этот мальчишка. Раздраженно поморщившись, шера передернула ушами, словно сбрасывая неуместный жест и наклонилась поближе к Пако.
– Я поняла, – тихо повторила она. – Мы выберемся отсюда, но сначала мне нужно поесть… жизненно необходимо.
Трудно объяснить человеку, сколько еды нужно шеру, особенно раненому, и в каком количестве. До этого мира Ёш виделась с людьми только на войне, а там не самое подходящее место для разговоров о кулинарных предпочтениях. В разговорах с местными приходилось постоянно напоминать себе, что они ничего не знают ни о ней в частности, ни о шерах вообще. Скажи любому шеру «Мне нужно поесть!» – и он не задаст тебе ни одного вопроса, вывалит все, что у него есть (а у любого шера есть с собой запас еды), и притащит еще, если надо. Скажи то же самое человеку – получишь либо множество вопросов («Зачем? Прямо сейчас? Почему так много?), либо «ужин через три часа в той огромной комнате с каменным очагом, называемым странным словом». Тем более им и в голову не придет, что еда может быть первым в очереди лечебным средством!
Сообразив, что мысли опять унесли ее не туда, шера потрясла головой и снова повернулась к мальчишке.
– Не показывай виду, что знаешь, что тут опасно, – прошептала она и ушами показала в сторону Патоки и ее собеседника. – Веди себя естественно. Иначе навлечешь подозрения и сбежать будет сложнее. И… напомни, будь добр, как тебя зовут. Мне стыдно, но как-то вылетело из головы.
У нее язык чесался от желания спросить, что он делал в колодце и как туда попал, но сейчас было не слишком подходящее время для таких вопросов. Ёш яростно поскребла плечо – кожа под повязками немилосердно чесалась. С одной стороны, это было хорошо, значит, закуски пошли на пользу и регенерация делает свое дело, с другой, это же невыносимо, да еще и запах… Между прочим, она тоже сделала бы выбор в сторону омовения, наплевав на всякие «регенерацио». Регенерацио и без того будет в норме, когда она наконец-то нормально поест! Если до сих пор ничего не вылечилось, то только потому, что она ощутимо ослабла. И она уж точно и дня не протянет без бараньего супа и рулета! Неужели нельзя совместить? Никто не мешает поесть сейчас, помыться и поесть потом еще раз, так даже лучше…
– Ты видел того, кто нас вытащил? – без особой надежды спросила она, уже более нормальным голосом. Патока и медик спорили о своем, но перешептывающаяся парочка рано или поздно привлечет их внимание, а давать им повод для подозрений шера уж точно не хотела. Пока она для них – растерянный голодный пострадавший ребенок, хоть и не человек, и пусть так и остается. Обычно ее раздражало, когда ее принимали за ребенка, но сейчас быть девочкой намного безопаснее, чем девушкой, так зачем пытаться открывать кому-то глаза на ее истинный возраст? Люди редко смотрят на суть, если перед ними что-то маленькое и большеглазое.
Однако таинственный спаситель беспокоил ее сейчас не меньше, чем ужин или положение, в котором она оказалась. Граф Фазан, по словам Патоки, отпадал, а притащил их таинственный смуглый блондин… шера озадаченно нахмурилась. Под это описание из всех ее знакомых, хотя бы косвенно заинтересованных в ее спасении, подходил только Кай. Очень высокий, смуглый, светловолосый. Но если это Кай, то как он узнал? Он же ушел раньше, чем она убежала… разве что увидел, как она бежала… или тот встреченный ими парень сказал ему, куда она делась? О…
– Нужно его найти! – встрепенулась шера. Она быстро почесала уже другое плечо, у основания шеи (вот же мерзкая вонючая липкая целительная штука, от которой все чешется!) и попыталась встать. Лежать ей уже в любом случае надоело, да и стоило проверить, настолько ли ей на самом деле плохо, насколько себя жалко.

Каджитка буркнула что-то невразумительное в ответ на извинения, но явно не злое. Скорее раздосадованно-разочарованное. Кошка слишком резко развернулась и тут же скривилась от боли в груди. Пить хотелось все больше. Перчатка звала и подсказывала: кровь. Тут же столько питья вокруг, как вообще можно отказаться? А во многих уже даже дыры делать не надо. 
К'Амори уже медленно пошла обратно, к поверженной змеептице, и подняла ее практически нетронутый хвост. А точнее, оторвала, наступив на искореженное тело. И засунула в рот, пытаясь прокусить покров и выдавить на язык хоть пару капель живительной влаги. 
К'Амори никогда не видела мандарины. И не пробовала. И после сегодняшнего дня вряд ли когда-то попробует. Кому вообще придет в голову есть то, что пахнет гнилью? Уж точно не каджитке. Да, она голодна и хочет пить, но не настолько. И вокруг есть множество более удобоваримых жидкостей.
Кошка обернулась обратно к нелюдю и просто вперилась в него взглядом, считая это знаком своей заинтересованности. И не переставая жевать птичий хвост. 
- Эфоф кадфыт пофтараеффа, - кивнула кошка, а потом все же достала мясо изо рта. - Аджо*. 
К'Амори подошла к пегасу, искренне надеясь, что он ее не скинет. И, о чудо, умный конь даже решил немного помочь. То есть в силу своих возможностей опуститься на колени, давая забраться на спину. Как будто понимал все, что говорили люди и нелюди вокруг. Каджитка вцепилась в гриву скакуна и кое-как забралась на него, все же не стремясь потом выпрямляться. Без седла, раненая, да еще и практически не умеющая держаться на лошади. Так и осталась обнимать шею пегаса. 
_____
Аджо - хорошо, отлично.

Муха очень мудро решил ограничить прямую трансляцию с собственных органов чувств до того, как Спиноза вошла в раж. Не сделай он этого, Кани-эсс развернулась бы на полпути и помчалась бы объяснять зелёной фее, насколько та не права по поводу начинки её крайне мудрой королевской головушки. Сам фэйри только острые уши прижал да голову в плечи втянул: ему ой как не хотелось и самому под раздачу попасть. Притом с любой стороны. Проскользнувшая только что мысли попытаться Кани что-то там приказать испарилась бесследно.
Проводив Кани-эсс и Коргота взглядом (и пожелав мысленно подруге удачи в её загадочном новом начинании), Муха последовал за Спинозой.
- Уверен, и у них, и у нас, всё получится, - пробормотал фэйри. – Конечно, я тебе помогу. Командуй, если что.
«Может, плохо, что мы с Кани опять расстаёмся», - подумалось ему. – «Только-только она примчалась мне на выручку... Но Спинозе нужна моя помощь, а я обещал ведь. И это ненадолго»
Он абстрагировался от паникующих людей где-то внизу; решить в первую очередь надо было вопрос с птицами. Его взгляд был прикован к их мрачно кружащим крылатым силуэтам. Надо бы сделать самого себя невидимым, чтобы они не мешали ему использовать магию, а потом создавать одного фантома за другим в попытках одурачить или напугать монстров. Чего могут бояться крылатые хищники? Человеческого охотника с луком? Крылатого хищника побольше?
Ему понравились обе идеи.
- Использую невидимость, - пробормотал он, и в следующий же миг исчез из поля зрения Спинозы. – Но ты не переживай, я рядом.
А вот приступить к созданию фантомов он не успел – его отвлёк пылающий алый фейерверк. Муха застыл, глазея в восхищении на дивное явление. Только крылья его продолжали мягко хлопать, опуская его на крышу неподалёку от феи.


«У одной пчелиной королевы и столько ульев?» - возмущённо отвечала Кани-эсс. – «Недопустимо. Хотя она ведь не сама их возвела. Это всё – подарки людей. Никакой самостоятельности, никакой свободы. Только пчела может на такое согласиться»
Она немного подумала, потом резко погрустнела:
«Хотя она ведь и не соглашалась. Она же тупая, как пробка. Я – единственное насекомое, несущее бремя разума. И мне его тоже подарили»
Но эта смена настроения оказалась недолгой.
«Так что мне уж точно следует воспользоваться им, как следует. Так, Коргот, врывайся первым, пробьёшь мне дорогу, если там окажется парочка недостаточно укуренных пчёл. Я стрекозой промчусь прямиком к их властительнице и возьму её в заложницы. Положусь на то, что они не сразу сообразят, кто я. Пчелу во мне, конечно, увидеть сложно, я же крупная, грациозная, и не покрыта отвратительными волосками, но у них и зрение ни к чёрту»
Все остальные предложенные им планы показались ей скучными и несостоятельными. Молодой и горячей веспе хотелось переть напролом, с гордо поднятой головой, как особе королевской крови и положено. Она, однако, знала об остроте пчелиных жал и опасности их яда, а потому, немного подумав, добавила:
«Хотя погоди. Ты не можешь на меня быстро тоже пару каких-то кусочков коры нацепить? На всякий случай. Я бы, конечно, сама, но», - тут она всплеснула передними конечностями, - «у меня лапки».

Пригород: (Христал, К’Амори)
- Ты что делаешь? – его голос и студенческий вопль прозвучали практически одновременно. Причем Флавио возмущенно взмахнул руками, не ожидавший такой подлости со стороны тифлинга – его хвост саданув по пальцам златовласого выбил из них свисток. Однако поймать его Хрис не удосужился, в ужасе уставившись на кошку, которая сосредоточенно жевала останки змеи.
- Побери меня Безда, она ее сожрала! – упавшим голосом просипел он, борясь с тошнотой. Не то чтобы тифлинг никогда не ел змей, - на болотах, где он некогда выслеживал ящеролюдов ему довелось пробовать подобное мясо, но конкретно эта тварь на добрые сутки парализовавшая его конечность одним лишь укусом, гастрономическую ценность и вовсе для него не имела. А уж разможженная копытами крылатого коня и вываленная в пыли тем более.
Для К’Амори мясо оказалось жёстким, и большую часть своей бледно-розовой притягательной влаги оно потеряло. Каджитке удалось лишь выдавить немного капель, вызвавших голодное урчание и активное слюнотечение. «Перчатка» и вовсе оказалась недовольна – кто же поднимает негодную пищу с земли, когда вокруг полно свежепарящих лакомств? К’Амори следовало бы изловить хотя бы одну, еще живую и проблема питья будет решена. – такое мнение каким-то задним голоском промелькнуло в ее сознании. Вот только остались ли у нее силы на это? Толи яд подействовал, толи, наконец, сказались усталость и ранение, но удержаться на лошади ей не удалось.
Пока кошка залазила на лошадь Хрис занимался поисками отлетевшего куда-то свистка. Серебряная игрушка мелькнула в воздухе перед носом, а затем непойманная покинула гостеприимный кров многострадальной магнолии и вывалилась на дорогу, чудом избежав огромных сапог сержанта стражи, в копилке которого были уже три отсеченные змеиные головы. Кажется, серокожий орк вполне обходился без охотничьих ухищрений и порядком разозлил летающих тварей – его оружие описывало стальные росчерки, мешавшие кружившим вокруг него шестерым змеям приблизиться.
Остальная стража тоже худо-бедно справлялась. Кто-то догадался отбросить мечи и оглушать змей садовым инвентарем. Вот только вошедших в азарт перенервничавших горожан некому было остановить, и теперь доморощенные маги устроили негласное соревнование, паля в небо чем придется, пытаясь сбить гадин.

Пригород: (Триль)
Феи приземлились на крыше одного из ряда двухэтажных домиков, растянувшихся вдоль, с позволения сказать, главной улицы пригорода. Спиноза, сложив крылья и погасив свое зеленоватое мерцание забралась вверх по покатой черепице, стараясь держаться в тени печной трубы.
Отсюда хорошо просматривался участок улицы с молоденькими деревцами-посадками. Далее, в отсветах основной заварухи раскинула ветви старая магнолия, у которой белым пятном в ночи мелькала шкура белоснежного коня. Над тем же местом, пикировало особенно много крылатых змей. Остальные лениво парили над домами, издевательски уворачиваясь от попыток людей запустить в них чем-нибудь.
Рядом с трубой, где притаилась Спиноза грохнулся медный кубок, с гравированными птицами. Фея подскочила, и до слуха Триля донеслось ее злое бормотание, посвященное умственной отсталости отдельной взятой расы.
Кивнув Трилю, она на миг застыла, кажется, даже нюхая воздух.
- Смердит. – скривилась она, украдкой сплевывая зеленоватую слюну. – Слишком много помех, но я должна попытаться. – Ногти на руке Спинозы оказались крепкими и заостреными. Ими она с некоторым усердием оцарапала свою ладонь, позволив трем ранкам кровоточить и каплями пролиться на приглянувшуюся ей черепицу. Ее кровь оказалась фосфоресцирующей желто-зеленой жидкостью, которая растеклась-расползлась побегами лозы, сформировав рисунок, отдаленно напоминающий компас. Растерев саднящую ладонь, фея опустилась на колени рядом с рисунком.
- Муха, приготовься. Постарайся дать мне побольше времени.  – она выждала минуту, когда очередная вспышка уже бирюзового огня озарит окрестности, и прижав ладони к растительному компасу раскрыла стрекозиные крылья, тут же окутавшись пульсирующим темно-зеленым светом, словно рассерженный болотный светлячок.
С этого расстояния Триль вполне может разглядеть магнолию и пегаса. Но, чтобы определить в отблесках магии остальных учатников, в том числе и Христала ему необходимо будет приблизиться к дереву, соответственно покинув Спинозу.

Тем временем Коргот и Кани присматривались к пчелиным ульям. «Королевский» дворец Корготу понравившиеся. Он зачарованно разглядывал вкрапления янтаря в дереве, но едва услышав про людской подарок тут же презрительно скривился, сделав вид, что обдумывает план захвата.
Он шумно втянул ноздрями воздух, кашлянул.
- Все еще несет дымом. Как бы самим не укурится до розовых баргестов. Пролетал я как то  конопляное поле, когда там куролесил дракон… - история прервалась так как коренастый, отвлёкся на сбор капель влаги, оставшихся на траве и собрав их в лист орешника, стряхнул со своего крыла, напоминающего дубовый лист, пыльцу. В отличие от Спинозы, пыльца крыльев Коргота не имела сияния, имея оттенок бурый пыли. Получившийся состав он перемешал, и одним махом вылил на себя, промочив и берет и свой доспех так похожий на кору дуба.
- Порядок. Держи. От крыла отрываю! – Тут же на Кани был водружён его похожий на желудевую шапку берет. На удивление странный материал растекся, мягко обволок тельце вепсы на подобие нагрудника, с прорехами для крыльев, так же отекая ее голову и затвердев конусообразным козырьком капюшона. Материал был мягкий, влажный и отдавал теплом дерева.
Сам фейри остался без шапки, явив свету всклокоченную мокрую шевелюру. Вид при этом у того сделался совершенно бандитский.
- Ну времени у нас немного. Пока роса не высохнет, испарения нам на страшны. А дальше будем импровизировать! – задорно ухмыльнулся он, доставая свое оружие. Им оказался заточенный коготь какого-то животного, вроде волка – кривой но крепкий, и помахивая им первый юркнул во тьму проема улья, слегка пригнувшись. Тут же высунулся.
- Так и думал, стража в отрубе. Пускают медовые слюни и грезят о ромашках. Ну, ты скоро?
Для Кани: в улье темно как в месте, где не светит солнце) И полно укуреных пчёл)


Поместье «Вельвет»: (Кай:)
Под тканью уже закопошились, заставив кровать буквально вибрировать. Что бы не пряталось под халатом оно было довольно весомым, буквально продавив перину.
Осторожно потянув халат Кай наткнется на два ярко алых глаза, лишенных зрачков. Затем из тьмы нарисовался четкий контур коричневого носа, размером с кулак сельского верзилы, а затем взору атланта полостью открылась щекастая морда вислоухого щенка, с золотой мягкой шерсткой. Щенок, если размеры позволят его так назвать, смотрел прямо и возможно игриво. Однако на этом представление не закончилось, и вот уже целых три щенячьи морды буравят Кая алыми взглядами. Один, разинув пасть приветствуют его громким писклявым «тяф». Второй, оставив приветствия, широко зевнул, продемонстрировав черные мелкие зубки, лениво вильнув хвостом, или чем-то схоже длинным, зазмеившимся под остатками халата. А третий азартно вцепился в край ткани потянув ее на себя. Надо сказать тварь оказалась сильна.
Именно тварь, так как щенок, оказался одной трехглавой золотистой тушей, с хвостом оканчивающимся змейкой с белым брюхом.
Похоже Кай столкнулся с еще одним представителем местной фауны – трехглавым Цербером, которому вздумалось немного поиграть в перетягивание халата.


Поместье «Вельвет»: (Ёш):
Мальчика серьезно кивнул, уставившись на Ёш в ожидании дальнейших указаний. Он был доволен, тем, что удалось ее предупредить, и предпринимать что-то без предварительного плана не собирался. Если тумаки перепадают в основном зачинщикам, так лучше он будет просто «за компанию». Особо испуганным он тоже не выглядел, скорее всего считая что опасность грозит именно Ёш.
- Я Пако. – все так же хрипло ответил он, кашлянув, поперхнувшись остатками непережеванных сот. Кашлем он привлек к себе столь нежелательное внимание безумного лекаря.
- Си есть интересующий симптом. Коф? Ангинариум? Еще чувствовать пепел? – оживился медико Регулло с утроенным усилием набросившийся на пациента. Пако затравленно вращал глазами.
- Мы условились на том, что встреча с Господином будет в домашнем облачении. Без надлежащих церемоний. Все-таки вы больны и заставлять вас облачаться в парадное платье – лишние хлопоты. – подвела Патока итоги препираний с лекарем.
Она закопалась в шкафу, проворно выбрав с полок укороченный «детский» халат, впрочем, украшенный такими слоями вышивки, что тот скорее становился похожим на легкую кирасу.
- Попробуйте встать – она пододвинула Еш пушистые тапки. – Немного пройдитесь. Не волнуйтесь если закружится голова. Я на подхвате. Попробуем выйти в гостиную?

Последовательность ходов: Кай, Ёш, К’Амори, Триль

При виде трехглавого щенка Кай застыл на месте, отпустив халат.
“Опачки, еще одна химера. И если это детеныш, то какого же размера должна быть его мамаша…”
Судя по всему, Фазанн явно любил и имел возможность содержать особи особо крупных размеров, что, с одной стороны, не могло не напрягать, а с другой немного проясняло его интерес к особе атланта. В любом случае, быть еще одним экспонатом в коллекции чокнутого аристократа в намерения мага не входило, а раз уж щенок проявлял к нему особый интерес, то стоило с ним подружиться. Котику вон Кай приглянулся явно - еле отодрал от себя.
Мужчина вернул книгу на стол и устало потер лоб. Котики, собачки, змейки, ящерки и крыски (пусть в лесу, а не в городе, но тоже измененные магией). И водоросли, да. И все немаленькие. Дома у его соотечественников подобные питомцы имели бы огромный спрос, но тут содержание этих существ в домах казалось просто дичайшей глупостью. Чего только случай с ящерицей стоил. Вновь возникла мысль о том, чтобы сделать карьеру дрессировщика, но куда больше захотелось куда-нибудь в горы. Подальше от зажравшихся идиотов. Но для начала надо отсюда выбираться.
Маг рискнул и протянул руку к головам щенков ладонью вверх, позволяя себя обнюхать.
- Ты Сластена, верно? Как насчет вернуть мне халат, а я тебя почешу за ушком? Или хочешь поиграть?
Из чего-то, что не жалко было пустить в утиль в подобных целях, в досягаемости были разве что яблоки.
- Это, конечно, не мячик, но как вкусная и сладкая замена должно сойти… - Кай взял одно из яблок и демонстративно подкинул его на ладони.
Маг лишь надеялся, что пока он тут развлекается, с ушастой ничего непоправимого не произойдет…

Все действительно оказалось не так плохо – встать Ёш вполне удалось. Ноги, правда, ощутимо подрагивали, телом владела противная слабость, а голова и правда кружилась – при попытке сделать несколько шагов шеру повело в сторону, пришлось срочно балансировать перевязанным хвостом и пережидать головокружение. Но в целом, все было не так плохо, как Ёш опасалась. Слабость и головокружение вполне объяснялись голодом и потраченными на регенерацию силами. То, что сейчас стоит сделать – нормально, очень плотно поесть и посмотреть, как она будет чувствовать себя потом. Если все в порядке, то регенерация вступит в полную силу, а ей станет намного лучше, так что можно будет уже искать выход отсюда, не опасаясь свалиться на каждом шагу.
Повязки вот только… особенно раздражал перевязанный хвост, ощущавшийся, словно чужой. Всегда подвижный, он улавливал движения тела шеры, подстраиваясь под нее, а стягивающие его повязки заметно мешали. Не говоря уже о том, что постепенно восстанавливающаяся кожа под ними чесалась все сильнее. Выглядело это сейчас, как полагала Ёш, кошмарно, ей даже думать об этом не хотелось, да и не те были обстоятельства, чтобы беспокоиться о внешности.
Но помыться все же хотелось. Хотя сначала все же поесть, а то она ни до каких источников не дойдет. Хотя это же людской дом, тут скорее всего отдельный дом для мытья, как у Дэльфины… туда не дойдет тем более, разве что ее понесут. Ну уж нет.
Она подозрительно посмотрела на халат в руках Патоки, но все же приняла его и накинула на плечи. Это было лучшее их худшего, «парадное платье» ее скорее пугало, чем вдохновляло. Честно говоря, она бы в этой ситуации обошлась и вовсе без одежды, чтобы лишний раз не беспокоить поврежденную кожу, но у людей куча заморочек по этому поводу, так что она решила лишний раз не спорить.
«Интересно, у них что, целый шкаф с одеждой на гостей любых форм и размеров?» – девушка озадаченно покосилась на огромный шкаф. Подобная предусмотрительность в сочетании со словами Пако об опасности, настойчивыми попытками графа заманить их в свой дом на пристани и со словами Патоки о том, что они «не насладились и малой степенью гостеприимства» скорее пугало, чем радовало.
Живот шеры опять громко заурчал, требуя к себе внимания и пищи, и она сокрушенно вздохнула. Если все опять затянется разговорами, это будет совсем невыносимо. На крайний случай, конечно, повязки тоже съедобные, но давиться малопитательной невкусной тканью, да еще и вымазанной в какой-то вонючей грязи, когда рядом где-то есть накрытый ужин совершенно не хотелось. То еще удовольствие. На совсем уж крайний случай.
– Я готова идти туда, где есть еда, – сообщила Ёш и почесала локоть сквозь повязку. Встречи с господином, в каком угодно облачении, ей не хотелось, а вот с другим человеком...
– Скажите, а тот... ээ… блондин, о котором вы говорили, который нас принес… он сейчас где? Можно его увидеть?

Казалось, мясо сделало только хуже. Каджитка просто бухнулась обратно на землю, вызывая ассоциацию с мешком картошки. Послышалось недовольное "мау", и К'Амори кое-как перевернулась на спину, тяжело дыша. Жажду проклятая кровь не утолила. Скорее будто подразнила засохший рот, вызвала урчание в животе и разозлила перчатку. В ответ на раздражение кошка приподняла лапу и ударила перчаткой о землю, насколько осталось сил.
- Даэдр-р-ра надо жр-р-рать гр-р-рязь, - хрипло прорычала каджитка. 
Сил не оставалось на то чтобы встать. Не то что гоняться за еще живой едой. А может, К'Амори просто не особо хотела шевелиться, будто это причиняло куда больший дискомфорт, нежели жажда. 
- Этот каджит был в пус-с-стыне. К'Амори не хочет никуда идти, К'Амори хоч-шет пить, - попыталась объясниться каджитка. 
А пока оставалось хоть немного поваляться. И любоваться красочными огоньками в небе, которыми пытались сбить змеептиц.

Муха держался поблизости, то и дело оглядываясь опасливо на круживших в небесах змеептиц. Для живущих здесь людей они, наверное, просто источник раздражения – безобидные уродцы, которые в крайнем случае норовят иногда украть с окна кусок свежеиспечённого пирога или сбить горшок с бегонией. Иначе люди не всяким хламом бы в них кидались, а палили бы из арбалетов, например. И не то чтобы фэйри сильно желал летучим тварям смерти; змеептицы, как-никак, наверняка являлись частью местной фауны. Частью нелицеприятной, но необходимой. Но ему лично было бы куда спокойнее, если бы у этих тварей побольше было страха перед человеческим поселением.
Когда о черепицу ударился кубок, он подпрыгнул еще выше Спинозы; он даже не понял, откуда эта штука прилетела. От природы внимательный, Муха взглядом кубок быстренько изучил. Прислуживая леди Рефрих, он успел хорошенько насмотреться на всяческую посуду. Достаточно, чтобы досконально изучить вкус своей госпожи – и сейчас ему хватило одного взгляда на сосуд, чтобы однозначно заключить: места тому на столе властительницы Валранга не нашлось бы. Она предпочитала вещи более тонкие и изящные: высокие ножки, тонкие стенки, хрупкие хрустальные грани…
Его потянуло спросить у Спинозы, о каких таких помехах она говорит, но он сдержался – не стоило спутницу отвлекать. Муха лишь кивнул, а потом, сообразив, что она его уже не видит, молвил негромко:
- Делай, что должно. Я рядом, я прикрываю.
И, верный своему слову, остался рядом. Чародейский ритуал, исполняемый зелёной феей, его на миг зачаровал необычностью: фэйри Звездной Рощи никогда не пользовались собственной кровью в качестве подспорья колдовству! Он никогда даже и не слышал ни о чём подобном. Муха с радостью поглядел бы поближе, но напомнил себе о том, что у змеептиц тоже наверняка вот-вот появится такое желание, и заставил себя вернуться к наблюдению за небесами. Его крылья затрепетали, их защекотало от пульсировавшей в них энергии; не будь он сейчас невидимым, он стал бы вторым огоньком на этой крыше, только, в отличие от Спинозы, розовым. Его глаза настороженно метались от одной небесной хищницы к другой. Он пытался хоть чуть-чуть разобраться в поведении этих воспаривших вдруг по воле мистерианских творцов ползучих гадов: заодно ли они действуют, или же соперничают? Зачем сюда явились, на фейерверки поглазеть или поохотиться на оставленных без присмотра домашних питомцев?
Медлить он не стал: сразу же создал копию светившейся Спинозы, только чуть побольше, и разместил её прямиком над выходом печной трубы соседнего дома. Расчёт был на то, что двойник отвлечёт пару хищников, плюс отправит их прямиком в дымоход и заставит как минимум закашляться. Или, если повезёт, они там не смогут маневрировать и на какое-то время застрянут.

Чёрно-оранжевая королева взмахнула в восторге своими стройными лапками. Ах, какая броня, как удобно прилегает, как легка и прочна на ощупь! Как будто второй слой хитина! Была б она ещё посимпатичнее, поярче, выкрасить бы её в какой-нибудь металлик, да с блёстками, с блёстками! Однозначно, надо будет с Корготом об этом потом переговорить. Заказать сразу несколько комплектов. Боевой, парадный, второй парадный, и ещё один для долгих полётов. Вот ведь толковый фэйри! Не то что её Триль…
«Благодарю», - отвечала она, касаясь вновь своего спутника. – «Я тебя поняла. Вперёд же!»
Стоило Корготу доложить о том, что стража этого жалкого улья не в состоянии выполнять свои непосредственные обязанности, как Кани-эсс проскользнула внутрь вслед за ним… где, закономерно, ослепла. Но для бравой веспы такая мелочь значительной проблемы не представляла. Пчёлы – они, конечно, те ещё дурёхи, и уважения к ним большого быть не может, но с организацией рабочего пространства у них всё в порядке. Потому и рабочие из них получаются хорошие. А это что значит? Это значит, что королева должна жить в каком-то логичном, так сказать, месте. Не в каком-то сыром и холодном углу, а, скажем, в самом центре. Или под самой крышей, где солнышко пригревает, где тепло и уютно. Туда-то, пожалуй, первым делом и стоит наведаться.
Осторожно ступая меж сонных пчёл, стараясь никого сверх меры не потревожить (хотя как велик был соблазн символично пройтись по их головам!), Кани-эсс двинулась вверх, временами оглядываясь на вход в улей. Она использовала этот диск тусклого света в качестве единственного ориентира. Её усики постоянно стреляли по сторонам, ощупывая пушистые тельца в надежде найти одно раза в три больше всех прочих. Словом, поиски велись вслепую, наудачу и с полным осознанием собственного превосходства.

Пригород: (Христал, К’Амори)
Сержант Регарович не занимал свою должность понапрасну. В отличие от вдохновившихся его примером подчиненных, с упоением и плохо контролируемой паникой зачищающих улицу от крылатых гадов и вертевших головами в направлении небес, орк весьма успешно отбиваясь от змей, уже давно заметил странную пару а затем и троицу с конем, жавшуюся к ветвям поломанного дерева. Но высказать свои замечания или недовольство у него не хватало времени. Шипящих тварей в ярком оперении было еще предостаточно, а о безопасности или безответственности олухов ошивающихся в это время на улице он будет думать позже, так же как и копить в уме вопросы не только к сыну адмирала флота, но и к рогатому пришельцу, на кануне устроившему небольшой дебош в доме его знакомой. Их бы арестовать и допросить в связи с последними событиями:
- Чего стоите, сурочьи дети. Хватайте оружие и валите этих гадин. – гаркнул он в направлении невольных зрителей. Помощь бы ему не помешала. Вот только в рядах «помощников» вышла заминка.
Теоретически Христал хотел помочь воину. К тому же махать мечом или еще лучше, чем потяжелее, было легким и ненапряженным для ума делом. Этакое охотничье соревнование, за которое можно слупить еще пару благодарностей или монет. Все лучше, чем походы по чужим особнякам с криминальными поручениями. К тому же чудо-свисток, о котором сокрушался студент похоже пропал в пыли с концами, и еще эта кошка с крылатой конягой, свалившаяся на его шею неизвестно откуда. Выбирая из равнозначных дел: помогать в поисках, лупить тварей, чей надоедливый вид вызывал у него несварение желудка, или спасать поехавшего на почве обезвоживания нелюдя, он выбрал последнее, отличающееся несколько больше моральным и богоугодным перевесом.
Для начала он попытался поднять кошку за подмышки и поставить ее на ноги. Но и этого эксперимента с жавшимся к пыли хрипящем существом хватило ему чтобы оценить – на своих двоих она не пойдет. На коне не удержится. Что ж, рогатый транспорт должен ненадолго ее устроить. Тем более даже со своим обмундированием, кошка оказалась неожиданно легкой, поэтому тащить ее до ближайшего колодца, полу закинув на плечо и поддерживая одной рукой не составляло особых сложностей. Хотя он уже порядком утомился за этот долгий день. Опасаться стоило того, что она с перепугу решит всадить в него нож, когти или странного вида перчатку, от взгляда на которую по его хребту пробежали колкие мурашки.
- Эй, студент, как та тебя… Флавий? Быстро показывай, где лекарь. У нас времени в обрез! – поторопил он замешкавшегося парня, едва не угодившего под «раздачу» просвистевшего снаряда. Тот встрепенулся, все еще упрямо ища свою серебряную игрушку.
- А помочь страже? – тупо повторил он, так, что тифлинг оскалился и со свистом хлестнул хвостом по земле. Его терпение с этим мешкающим зоологом и так было на исходе.
- Лекарь. Живо! – Процедил он сквозь зубы. Острый кончик его хвоста с видом разъярённой змеи потянулся в сторону вихрастого.
Тот, в свою очередь пробурчав ряд невнятных звуков, внезапно взял резвый старт, испуганным зайцем рванув вдоль линии заборов. Хрису пришлось поспешить за ним, надеясь, что лошадь зверолюдки последует за ними. Впрочем, особых ожиданий у него не было.
Бежать пришлось недолго, лишь единожды отмахнувшись ножом от особо прыткой твари, отвлекшейся на зеленое свечение на крыше двухэтажного пригородного дома, и прекратившей преследование. Что ее так заинтересовало Хрис не разобрал, когда как через еще два схожих строения они затормозили. Студент возился с хлипкой калиткой кованого забора, силясь найти ключ в одном из многочисленных карманов своего помятого камзола. На взгляд Раан, если в калитке и был замок, то давно сгнил. Поэтому он грубо потеснил Флавио, решив, что небольшое силовое усилие здесь будет уместным, тут же пнув преграду ногой.
- Идиот, здесь Страж! – услышал он стон студента, прежде чем понял, что ногу, словно в жадную трясину засасывает исказившееся пространство. На борьбу не было и доли секунды. Что-то сильно дернуло его, швырнув вместе с кошкой, которую он еще держал в холодный склизкий кокон. Впрочем, самого «кокона» он так и не увидел. Реальность погасла…
Подземелье
Зато здесь была вода, осевшая на камнях камеры. Воздух здесь был до того влажен и душен, что испарения, шедшие от теплых камней крупными каплями тумана обволакивали стены, собираясь и струясь по ним ручейками, подкармливая густую поросль мхов и плесени. Растительность чувствовала себя здесь превосходно, паразитируя на всех более-менее рельефных участках камня и осторожным ковром, переползая на пол. В углу, где оказался склад какой-то разбитой рухляди за треснутой миской, обрывками ржавых цепей и давно истлевшей лежанки проросла грибница бледных мицен, слабо флуоресцирующих.  
Камера в изначальном своем виде была ровным прямоугольным помещением, с двухсполовинным метровым потолком. Нависающую твердь потолка преграждала толстая железная решетка. За ней находился рукав-коридор, теряющийся в сгущающимся тумане, окрашиваемом в алый отсвет. Источник этого света находился где-то далеко, возможно в конце рукава, где отдаленным эхом слышались тревожные голоса: не то рев, не то ворчание каких-то существ.

ООС: К’Амори, заранее прошу меня простить за принудительное перемещение. В отместку ты всегда можешь расписать как по дороге расцарапала тифлингу рожу). И конечно же пришлось вас ненадолго разлучить с пегасом. Он остался на улицах со змеептицами. Решай, что делать и за него.

Пригород: (Триль)
Опасность пришла не с небес, а с земли. Вначале отделившись от крова магнолии по улице пробежали две фигуры. Сперва юный парень с вихрами цвета разлитого золота, быстро перебирал ногами, едва пригинаясь к земле, словно пытался слиться с местностью. Из его камзола то и дело валились какие-то клочки бумажек, огрызки карандашей и обертки. Вторым бежал рогатый полудемон волоча на себе небольшое существо, закутанное в темную робу, попутно отмахиваясь от увязавшейся за беглецами змеептицы. Довольно быстро твари надоело натыкаться на угрожающие взмахи ножа, и привлеченная зеленым пульсирующим светом, та рванулась к нему как к маяку во тьме, не обратив внимания на созданную мгновением позже Трилем приманку на соседней крыше.
Приманка-фантом привлекла двух других тварей, круживших высоко в небесах, и те азартно ринулись к ней, давая Трилю понять, что змеептицы так же подвержены воздействию иллюзий. Невидимого фейри троица не заметила, не почуяла. А свет, исходившей от зеленой фейри и фантома они приняли за первостепенные мишени, куда более привлекательные для них по размерам и свойствам, чем большие, но проблемные обитатели земли.
Доверившись Трилю, Спиноза еще пребывала в своем поисковом трансе. Цветочный узор рисунка-компаса под ее ладонями колыхался, готовый вот-вот растечься и из последних сил сохраняющий форму. Ей нужно было время.

(Кани):
Вскоре прямая линия входа, освещаемая лунным светом, изогнулась в лабиринт со стенами-ячейками, в которых дремали молодые рабочие пчелы. Их тельца сверкали остатками свежерогрызенных восковых коконов и едва слышно посапывали. Коргот, тащившийся следом в полуприсяде, остановился и потыкал одну из них пальцем. Но та лишь вздохнула и перевернулась на другой бок. Ее брюшко мелко вибрировало, будто пчела злилась во сне, но коренастого это только позабавило, вызвав неприятный смешок.
В конце освещаемого участка их ждал тупик, и вслед за набирающей высоту Кани, Коргот пополз вверх, используя соты как опорные уступы. Все-таки местные тоннели были слишком малы для фейри, а конечности то и дело вязли в густом меду. О склеенных крыльях и речи не шло. Но это не было трудностью для упрямого дурноголового фейри, решившего поразбойничать в обезвреженном улье.
Кани тоже прошлось пробираться на ощупь, только местные тоннели были для ее размеров весьма комфортны. Изнутри улей был наполнен шерохами, вздохами и очагами злого гудения – раздающегося то здесь, то там. Однако попыток нападения пчелы не предпринимали. А между тем тоннели становились все уже, а сочившегося из сот меда все больше. Липкие стенки словно сжимались, оставляя для пришелицы ничтожные ходы. Но меж тем гул нарастал. Где то там веспу ожидала королева улья в окружении верной свиты приближенных прихвостней. Настолько близко, что на спящих пчелах все явственней ощущался ее феромон.
Коргот подотстал, не втиснувшись в очередной тоннель и завязнув там в меду, дал обратный ход, выпутываясь из ловушки и прилипших к нему пчел. Судя по его приглушенной ругани он был против настолько тесного знакомства.
А вот у Кани был выбор – она все еще могла повернуть назад.


Поместье «Вельвет» (Кай):
Протянутой руке щенок проявил вежливый интерес. Одна его голова, соизволила принюхаться и смешно морщив нос чихнуть, выпустив из зубов край халата. Вторая уже радостно слюнявила протянутую руку толстым шершавым языком, явно пробуя атланта на вкус. Слюна собаки пахла миндалем. Третья голова комично сощурила глаза, внимательно разглядывая Кая. Могло показаться, что за алым пятном глаз-угольков теплятся зачатки разума.
Щенок сел на кровати, при этом изрядно продавив перину. Двое голов, включая покачивающийся хвост-пустынную змейку с предвкушением смотрели на яблоко, проследив за его кратким полетом. Щенок нетерпеливо перебрал лапами, подавшись вперед. Лишь одна голова, левая, склонилась на бок, смотрела за спину атланта в сторону зеркала, по чьей поверхности соскользнуло несколько капель и рябью мелькнула тень, похожая скорее на отблеск свечи.


Поместье «Вельвет»: (Ёш):
- Славно. – Кивнула женщина, подталкивая Еш к двери, или как она выразилась была на подхвате. Уже пересекая черту комнаты, где Еш окутали аппетитные запахи еды, Патока обернулась, подав короткий сигнал лекарю и тот щелкнул пальцами перед носом недовольно сопящего Пако. Протесты мальчишки тут же прекратились. Его тело обмякло, упав в подставленные руки медико Регулло. Эту короткую, можно сказать секундную сценку, женщина заслонила собой, заботливо раскрыв перед Еш перспективы предстоящего «перекуса».
Меж спаленная гостиная оказалась залой подстать комнатам в золотых и рубиновых тонах, отделкой темного дерева и желтых тканей. Окон не было – лишь пять дверей, втесавшихся меж книжных стеллажей и витрин заполненных статуэтками животных: выполненные в дереве и камне с полок взирали олени, львы, зайцы и медведи. Еще были и сказочные существа, хвостатые лягушки, рогатые птицы, змеевидные чудовища. Некоторые восхищали, а некоторые пугали своей детализацией.
Центровую позицию занимал огромный камин, где за решеткой в оранжевых языках пламени потрескивали толстые полена. Над ним, в центральной позиции в потертой раме была картина. На ней кисти знакомой художницы была изображена темноволосая женщина в благородном наряде. Маленькая надпись в углу гласила "Графиня Омеллия Фазанн". Еще несколько картин менее вписывались в помпезную обстановку комнаты. На них сплошь было море, побережье и неопрятная рыбацкая деревушка. Все это, и даже центральная картина было ненавязчиво заслонено тяжелыми декоративными тканями.
На полу был мягкий ковер, в котором тут же утопали ноги. Как верно сказала Нуга, любая обувь здесь просто была неуместна. На ковре трещали под весом снеди маленькие «кофейные» столики. Чего здесь только не было: печеное, жареное, вареное мясо рыбы, птицы, животных. В фруктах, в овощах, в зелени, с подливой, с корочкой, в собственном соку. Два чана с супами, и россыпью румяных булочек. Ярусные вазоны с фруктами и сырами. Приказ «кормить гостей» был выполнен или даже перевыполнен.
Вокруг столиков примостились такие же низкие тканевые диваны-кушетки, и одно единственное массивное кресло у камина с высокой спинкой, чем-то смахивающей на павлиний хвост.
Сервировкой занималась близняшка Патоки - Нуга. Покусывая пухлые губы, она пыталась впихнуть меж продуктового разнообразия тарелки и бокалы. А это было не так-то просто. Как и Патока, женщина была одета в короткий наряд, не то платье, не то халат. Ее лицо при этом было скорее недовольное. Патока, наоборот расплылась в ехидной улыбке, бросив короткий взгляд на дверь, за которой были покои второго гостя.
- Так быстро управилась, сестренка? – невинно поинтересовалась она, подталкивая Ёш к диванам. – Это моя сестра - Нуга. – пояснила она шер. – Она должна была ухаживать за нашим вторым гостем.
- Гость отдыхает. Вино и книги. – кисло бросила Нуга, попытавшись натянуть на лицо фальшивую радостную улыбку при виде Ёш.
- Должно быть очень горячее вино и очень занимательные книги. – Светским тоном поддержала разговор Патока, двусмысленно выделив некоторые слова, и заработав злой взгляд сестры, зрачки которой странным образом дернулись, будто собираясь расплыться. Или это был лишь обман освещения?
В гостиной так же не было окон. Свет здесь заменяла хрустальная люстра на два десятка бездымных белых свечей.

Последовательность ходов: Кай, Ёш, К’Амори, Триль

Пока что щенок вел себя как положено щенку, причем воспитанному и местами даже разумному. Иногда Кай сомневался, кто более разумен из встречаемых им в человеческих мирах млекопитающих - люди или собаки. Лошади явно шли впереди обоих, по его мнению, но тут он был несколько пристрастен. В конце концов, если столько лет лепить из бестелесных сущностей что-то похожее на общепринятый вариант социально-адаптированного существа, и при этом передавая ему ход мышления и черты собственного характера, то рано или поздно начнешь воспринимать это самое существо если не как равного себе по разуму, то наиболее приближенного. А себя Кай считал чуточку умнее и выше всех остальных - темный лорд он, или где. Пусть и в отставке. Зато все еще живой, и даже местами целый. И если воспринимать Ваккро как обычного фамильяра, коим он, в некотором роде, и был, то форму скакуна тот принял не просто так.
Но кони конями, а сейчас дело предстояло иметь с цербером. И тут должны были быть свои особенности. Которых Кай пока не знал. Общеизвестное о страже между мирами здесь не особо канало - хотелось надеяться, что вторая дверь из комнаты вела все же в гостиную, как ему и сказали, а не в мир мертвых и прочих потусторонних сущностей. Или в портал в очередную задницу мира. Можно было и туда, но это в крайнем случае. И явно не в одном полотенце или халате. Еще где-то мелькнула мысль, что слюна у собачки может быть ядовитой, особенно после запаха миндаля, коим ныне заблагоухала рука мага. Змейка в виде хвоста могла подтверждать эту теорию.
Ранее Кай собирался просто кинуть псу яблоко в ванную комнату и прикрыть за оным дверку, спокойно переоблачившись снаружи, но сейчас руку стоило бы промыть. Тем более, если потом предстояло отужинать. То есть, придется заманивать псину прямо туда, и умывать руки во всех смыслах.
Маг взял с кровати халат и начал отступать назад к двери ванной комнаты, все так же подкидывая яблочко на ладони. И уже у двери повернулся к собаке спиной, заходя за стену соседней комнаты и освобождая в нее проход. Заходить или нет, он предоставил выбор щенку. В любом раскладе можно перетасовать переменные в нужном порядке, главное, чтоб не сожрали случайно.