Немой пруд

Первое сообщение в теме :


Этот пруд мог бы поведать историю жизни одного воина, но он молчит, пряча в своих водах трагедию, что когда-то произошла.

Злая улыбка Тора и его ответа на слова инквизиторши заставили эльфийку недовольно оскалиться. Хоратхайа могла понять такую реакцию у человека, но у дракона, который всё кичился своей могущественностью и необычностью - нет. Неужели и такое существо не имеет понятий о чести и самоуважении,раз не может самоутверждаться иначе, как через унижение поверженного?
"Как же они не поймут, что унижая противника, они прежде всего унижают в глазах других сами себя, показывая то, как легко спускаются до животных инстинктов?"
Разочаровавшись в не-эльфах в очередной раз, Хо встала и, отряхнув штаны, направилась от пруда, обращаясь к Тигре:
- Неужели, ты и вправду хочешь взять с собой этого... - эльфийка задумалась, вспоминая, как можно охарактеризовать этого дракона на всеобщем. В клане пустынные эльфы не оскорбляли людей на всеобщем, но лесные эльфы, с которыми довелось пожить Хо, обладали огромным количеством нарицательных для не-эльфов. Ханетти решила взять самое нейтральное, даже можно сказать - доброе и похвальное, - это недалекое животное?
Конечно, того, что провожатая изменит свое решение, эльфийка не ждала, но своего мнения она не могла не выразить. Остальное происходящее, в целом, не сильно интересовало Хо: старик помог Рене, друг друга они вроде даже не поубивали, хотя угрозы были, а непонятная насмешка над животным миром грустно стояла в сторонке. Лишь немного удивили Хоратхайю слова старика о звездах. Неужели он поклоняется этой остаточной энергии Солнца, разлетающейся, когда само Солнце уходит с неба? И если это так, то почему старик так нелестно отзывался о самом Солнце?
"И с чего это вдруг человек поклоняется звездам, а не ему подобным богам?"
Но развить эту тему эльфийке не получилось: вокруг стал собираться какой-то странный туман. Хо удивленно выругалась, зажмурилась и попыталась разогнать его руками. Но туман не желал уходить, а через некоторое время осознала, что её руки куда-то делись. Как впрочем и ноги, и шея, и тело, так как взирала эльфийка теперь на мир с роста ниже, чем у нее был. Да и вообще, было такое ощущение, что от нее осталось одна голова.
- Какого... Что произошло?! - выкрикнула Хо, обнаружив вокруг себя вместо человекоподобных существ странные оранжевые приплюснутые сферы с неким подобием рож, которые вырисовывались из вырезанных на них отверстий. Было странно увидеть это, но ещё более не поддавалось осознанию то, что, походу дела, она сейчас - абсолютно такое же нечто.
Пока один эллипсоид с рыком вещал то о Рене, то о Торе, эльфийка, надеясь на то, что с ней все же ничего такого не произошло и ей всё это только кажется, попробовала двинуться. И к своему сожалению, Хо лишь покатилась, что ещё раз доказало, что она сейчас не лучше остальных.
- Какого Руг... Где мое тело?! Почему все вокруг - не пойми что?! - злобно вещала уже Хо, подкатившись к Тигре. Всё уже начало казаться сном - огромным плохим кошмаром.
"Может, это и правда был просто кошмар? Может, я просто упала, ударилась затылком и теперь мне всё это сниться?"

Устроившись поудобнее на голой земле и закрыв глаза, отец Корбл старательно игнорировал окружающих. Свой долг как лекаря он выполнил, а для споров он чувствовал себя слишком уставшим. Выпавшее на его долю свободное время святой отец решил потратить на обдумывание той ситуации, в которую он умудрился попасть. Поэтому служитель церкви мысленно произнес одну из простейших мантр для очищения разума.
"Итак. Что нам известно. Некий гном телепортировал меня в какую-то глушь. Где-то поблизости есть город Инь-Янь. Такого населенного пункта на карте я не припоминаю. Девчушка недавно говорила о том, что я попал в другой мир. И даже упомянула гнома. А так как мысль о существовании еще одного мира граничит с ересью, то возможны несколько вариантов: возможно, она как-то связана с тем гномом и всё это часть какого-то извращенного плана. Вариант безумный, но саму эту ситуацию нормальной назвать проблематично. Или же я просто всё еще сплю. Тоже не исключено. А возможно это всё происки Мольфарии. Может, они захотели заполучить в свои грязные лапы еще одного мага и всё что я сейчас вижу – бред вызванный опытным менталистом. Правда, в чем смысл насылать на меня подобные видения – я без понятия. Ладно, продолжим. Присутствует некая группа разумных. Условно разумных. Эта группа сражалась с нечистью. Теперь эта группа собирается пойти в город. Мне тоже нужно в город. Найти своих, описать ситуацию и вернуться к церемонии. Надеюсь, Верховный Наставляющий Луч еще жив. Если он умрет раньше, чем я вернусь – мое положение на посте Верховного будет как никогда шатким"
Так просидеть отец Корбл мог еще очень и очень долго. Старики вообще славятся своей усидчивостью. Привело в себя его странное чувство. Будто бы он лишился всех конечностей разом. Попробовал пошевелить сначала одной, потом второй рукой, в обоих случаях безрезультатно, Корбл в панике открыл глаза. Открывшаяся ему картина привела к еще одному приступу паники. Мало того, что на том месте, где раньше стояли люди, теперь лежали тыквы с вырезанными на них рожицами. Мало того, что одна из тыкв летала. Мало того, что другая тыква сама собой покатилась. Помимо всего вот этого они разговаривали! Такого безумия он еще не видел. И, что самое ужасное, судя по тому, что ни рук, ни ног, ни даже собственного туловища бедный служитель церкви не чувствовал – в данный момент он представлял из себя точно такую же тыкву. Мысль о правдивости рассказа Тигры о других мирах и так существовала где-то глубоко в Корбловом мозге. Теперь же она окончательно исчезла. Такая ересь просто не могла происходить в реальности, пускай и в реальности другого мира. А значит – всё происходящее сон или галлюцинация. Решив проверить свою догадку, отец Корбл попытался себя ущипнуть. И естественно у него ничего не получилось, ввиду полного отсутствия щипательных принадлежностей. После этого Корбл решил попробовать закрыть собственный разум от ментальных воздействий, но и здесь его ждала неудача.
- Ладно, я сдаюсь. Что нужно сделать, чтобы вырваться из этой иллюзии?

Рене глаза закатила, услышав, как “грозовой дракон” решил ей ответить. Что за жалкий пубертатный подросток во взрослом теле? Напоминает мальчишку, который носится во дворе, дико вопя, что он-де герой из такой-то легенды, который покорит себе все великие Дома, уничтожит самолично тёмные силы по всей стране, а напоследок ударом кулака обрушит гору. Вот только в соответствии с подлой мистерианской иронией этот шут гороховый и правда бьёт слишком сильно. Очень хороший пример того, почему магия и прочие сверхъестественные штуки должны быть вне закона. Как может хоть кто-то чувстовать себя в безопасности рядом с этим слабоумным?
Сам собой, конечно, вставал вопрос причинно-следственной связи. Рене никогда в жизни не встречала порядочного колдуна, еретика или химерика – сами определения подразумевали, что описываемое ими лицо представляет из себя редкостного мерзавца. Инквизиторы прошлого долгое время ломали голову, меняет ли магия людей к худшему, или же изначально ею владеют только неспособные существовать в обществе уроды. И решили в пользу второго. Не может дар Седьмой Сестры присутствовать у порядочного, верующего человека. Багровая религия служит очищающим пламенем для человеческих душ; но когда этого пламени нет, в душу, как в открытую рану, с готовностью лезет самая разная зараза. Инквизиция – это своеобразные лекари, следящие за здоровьем человеческой расы. Целители, прижигающие и вырезающие гнойные язвы. Это и отличает служителей Каерлан от последователей угрюмой воительницы Къярблин, имя которой воины кричат, идя в бой против других людей.
Рене глянула на затихшего старика, который сидел себе неподалёку с закрытыми глазами: задремал он, что ли? Потом поправила суконную броню, пощупала прямо сквозь неё рёбра. Вздохнула. Повернулась вбок, прикоснулась обоими руками к тёплому дереву, ощупала пальцами трещины, что расходились от места её со стеной столкновения. И, прильнув к стене, начала подниматься.
“Твою ж мать!”
Больно-то как! Рене лязгнула зубами, пробормотала нечленораздельное ругательство, закусила губу. Выше! По подбородку поползла капелька крови. Рёбра горели. Но она не рисковала сейчас усугубить свою травму, ибо поднималась медленно и аккуратно. Фактически ползла вверх.
И ведь выползла. Выпрямилась, прислонившись к стене. Перевела дух, испустила негромкий триумфальный возглас. Даже нашла в себе силы прокомментировать последние слова Хоратхайи:
- Она ведь просто его боится, вот и не может ему отказать. Заслуженно боится, стоит признать. В этом мире никто не стоит между такими, как он, и людьми добрыми. К последним её, конечно, не причислить, но я не сомневаюсь, что прислужники Тьмы и между собой ради погрызться.
Сказано сие было прерывисто и слегка дрожащим голосом. Силы воли у Рене пока хватало, просто лёгкие дрожали. Может, от ужаса. Представляли себе острые наконечники рёбер, которые жестокий молот чуть не вмял в рыхлую лёгочную ткань...
У Рене в глазах помутилось. Голова закружилась в светло-фиолетовом тумане, руки и ноги стали вдруг ватными. Неужто слишком рано встала? Да нет, не может быть. Такими темпами Року придётся усадить её на свою лошадь. А что, мысль неплохая; будь у Рене поменьше гордости и побольше актерского искусства, она бы даже попробовала посимулировать... Удивительно, но, оседая на землю, она перестала вдруг чувствовать боль в рёбрах. И опять в её сознание закралось ощущение чудовищной неправильности происходящего. Нет, не просто так нахлынула эта всеобъемлющая слабость, не она ей голову вскружила!
Зрение вернулось. Мир вокруг преобразился. Из него исчезли привычные жёлтоватые тона, рождаемые глазницами дымчатой маски из стеклостали. Нет, мир был чист, только...непривычно огромен. Деревья стали выше, дом вздымался титанической, подходящей сказочному великану громадой, конь Рока – монструозным чудовищем, а Тигра – великаншей. Что же до всех остальных участников сцены, то на их месте красовались круглые, оранжевые, очень сочные тыквы, и Рене не составило труда соединить в уме точки...
- Ах, - молвила она, потрясённая вкрай. Это должна была быть какая-то злая шутка. Превратить Инквизитора в тыкву – это что-то из детской сказки. Удивительный контраст: до сих пор Мистерия больше напоминала гротескный хоррор. “Могло быть и хуже”...
Но омерзения от этой мысли не поубавилось. Тыква! Это заклятье ведь не может быть вечным, так ведь? Она не будет обречена на постоянное существование в этом уродливом теле? О боги, если уж превращать человека в тыкву, то хоть сознание у него стоит отобрать! Какое унижение! Отвратительнее этого было только присутствие чужого разума в её голове!
- Мразь, - рявкнула Рене вырезанным в кожуре тыквы ртом. – Я запомню это, Тигра.
"Я покажу тебе, что стоит по человеческой башке достаточно сильно ударить, и она взрывается. Не хуже гнилой тыквы"
Взгляд горящих (взаправду!) глаз метнулся к Року.
- Дерьмо собачье, - процедила она. - Это не химеризм, потому что мы превратились не в животных, а в...овощи. И это не по моей воле, конечно. Потому как я верующая.
Больше сказать ей было пока нечего. Рене надулась и попыталась катнуться в сторону. К её чрезвычайному удивлению, у неё получилась: тыквинквизитор колобком преодолела добрый метр расстояния, измазавшись в процессе в грязи. Она и сама не знала, что в процессе скрыла от чужих глаз пятна сероватой парши. Вряд ли, конечно, кто-то по тыквенной кожуре догадается, что и в человеческой форме у Рене проблемы с кожей...
"А Рок-то летает, гад! Вот бы и мне так!"
Её тоже, конечно, очень интересовало, что сейчас им Тигра скажет. Если опять упомянет мистерианскую лихорадку, Рене когда-нибудь вырвет ей ноздри. Кусачками, которыми раковые панцири вскрывают.

[av=https://image.ibb.co/dthF0K/6OI0lfo.png]
Тыквы, как и ожидалось (или может не совсем) начали разговаривать. Кто-то чему-то радовался и рычал; кто-то спрашивал, пусть и не очень спокойно, но без особого гонора; инквизиторша ожидаемо угрожала, а дракон так и вовсе не подавал признаки жизни, видимо для него все это было слишком.
- А я то тут при чем? – достаточно искренне изумилась Тигра в сторону претензий Рене, а потом проигнорировав слова Римона, упрямо двинулась к укатывающемуся инквизитору, чтобы взять ту в руки, пару раз не сильно подкинуть, чтобы совсем не страшная вырезанная рожица смотрела на нее, после чего елейным голосом произнесла, игнорируя совсем недавно сказанные слова раненной женщины, - А ты у нас тоже оказывается химерик, а? Почему же превратилась сейчас? Так, наверное, получаешь какое-то извращенное удовольствие от всего этого или просто от нехватки мозгов!
Не то, чтобы Тигра решила так рьяно защищать Рока, просто инквизитор ей надоела и почему бы не отыграться на ней, пока она не может ответить?
Нагнувшись, Тигра метнула тыквы обратно ко всем остальным, заставляя овощ слишком быстро вращаться, перекатываясь по земле.
Посмотрев на парящую тыкву, девочка снова нагнулась, но на этот раз для того, чтобы подобрать меч Рока.
- Теперь я точно уверена, что это мистерианская лихорадка, - вполне спокойно произнесла она, укладывая меч в ножны и чисто рефлекторно поглаживая коня, - Этой болезни подвержены только иномирцы, а я здесь родилась.

Римон задумчиво созерцал издевательства мелкой. Было в этом что-то... кармическое. Фатум. Он медленно плыл по воздуху, ожидая, когда его цель положат обратно на землю и решил, что висеть надо именно над тыквой инквизитора. Самое лучшее место, для того, чтобы упасть.
"Какой-то я мстительный сегодня..." - он понимал разумом, что то, чем он занимается мелочно, глупо и нецелесообразно. Но не мог отказать себе в удовольствии издеваться над тем, кто пытался его убить.
- Квинт, не дергаться! - это было сказано коню, который вновь услышав голос хозяина, который заканчивался рыком мотнул ушами, но решил, что раз над ним издеваются, то в целом все хорошо. И подпустил к себе постороннюю, - Благодарю.
После чего тыква-ведьмак, злобно обрычал оборотницу.
- Хоратхайа, теперь ты можешь с чистой совестью боятся и ненавидеть ту двухголовую, - с иронией произнес ведьмак, - если она собирала яблоки, то и от в меру упитанных тыкв не откажется. Ну разве что нашей ярой последовательницей багровых богов побрезгует. Какая-то она нездоровая на вид. Но может грязевые ванны пойдут ей на пользу.
В прошлом теле было гораздо интереснее наблюдать по сторонам, зато в этом он мог говорить. Римон даже представить себе не мог, как много для него все таки значит такая простая вещь, как голос. Правда две руки и две ноги значат ни чуть ни меньше, а может и даже больше, но их ему пока не вернули.
- Я бы предложил забраться в этот дом и там перекантоваться. Мало ли какие любители тыквенного супа нам повстречаются, - он задумался и добавил, - не знаю как вы, а я в суп - не хочу совершенно.
Он задумался о чем еще можно было бы сказать и замолчал. Его защитник не проронил ни звука и не шевельнулся и это его изрядно напрягло.
- Слышишь, мелкая, - он повернулся к Тигре, которая так и не назвала свое имя, - от этой твоей лихорадки люди не мрут? Или драконы там?

Осознать себя в новом облике было не то чтобы трудно... скорее, совершенно невозможно. Хоратхайа просто не могла смириться с тем фактом, что она теперь одна из овощей, а не пустынный эльф. Как так, в одно мгновение, можно потерять свое тело и стать совершено иной вещью, не осознав при этом ничего? Всё выглядело до ужаса странным, и поэтому слова старика об иллюзии, столь созвучные с её мыслями о сне, казались более правдоподобными, чем принятие реальности случившегося.
Но вот как мираж могут воздействовать не на окружающий мир, а на разум и тело наблюдателя? Или это всё-таки массовое помешательство?
Так или иначе, ответов на эти вопросы было не получить. Хо откатилась в сторону, давая девушке спокойно пройти, не задев нового тела эльфийки. Она молча выслушала Тигру, внутренне борясь с желанием кричать на всю округу нелицеприятные выражения, а после, услышав, как нечто с несколько измененным, но всё же узнаваемым голосом Рока, обратилось к ней, повернулась.
- Боятся - занятие твое, что уже доказано по бою с тем демоном, - Хо хотела мотнуть головой в сторону пруда, но вспомнила, что шеи, да и головы отдельно у нее сейчас нет, и лишь вздохнула.- Но частичка разума в твоих словах есть.
И повернувшись к Тигре, предварительно уйдя от столкновения с инквизиторшей, громко продолжила:
- Лихорадка, говоришь? А может, это проделки того демона, что так хорошо спряталась в доме? Она ведь одежду старику подпалила, а кто знает, какие у неё ещё способности есть?
Хоратхайа хотела ещё высказаться по этому поводу, но её отвлекло предложение Рока остановиться в доме, и эльфийка, повернувшись к нему, спокойным и слегка презрительным голосом сказала:
- Ты думать не умеешь или память короткая? Сам сказал, что оно может быть опасным, а теперь так просто собираешься отсиживаться с ней в одном доме?
Хоратхайа совершенно не понимала иронии, поэтому Рок со своими предложениями и разрешениями стал в её глазах не то слегка безумен, не то глуп. Не дожидаясь ответа, Хо устремила взор в сторону Тора. На его месте тоже находилась тыква, но вот вела она себя спокойно. Слишком спокойно, если считать прежнее поведение дракона и то, что сейчас он и есть тот овощ. И это было подозрительно.

Честно говоря, Корбл надеялся, что после того, как он обличит окружающий мир в нереальности – все эти иллюзии исчезнут. А вместо них появится мир настоящий, в котором он пребывает в какой-нибудь темнице, а поблизости стоит маг-менталист, копающийся в голове служителя церкви. Да, это было бы не очень приятно. Но это было бы нормально. В родном мире отца Корбла, где каждый маг был на счету, такие ситуации происходили сплошь и рядом. А вот в тыкву там никто не превращался.
Однако чуда не произошло. Наставляющий луч звезды Истры и будущий Верховный по-прежнему пребывал в теле овоща, а подле него беспомощно перекатывались несколько таких же несчастных.
- Ужасно… - В это слово отец Корбл попытался вложить все те чувства, кои остальные вкладывали в свою ругань. Сквернословить служитель церкви не любил.
На единственную имеющую здесь конечности девушку служитель церкви уставился с опаской. Мало ли, чего ей придет в голову. Никому из присутствующих отец Корбл не доверял. И судя по тому, что они тут творили ранее – не зря. Когда же Тигра подбросила одну из тыкв в воздух, отцу Корблу стало и вовсе страшно. А если бы она ее не поймала? На всякий случай наставляющий луч откатился от нее подальше. В отличие от сектантки он этой девчушке ничего плохого вроде бы не сделал, но кто ее знает. Далеко, правда, укатиться у Корбла не получилось – защищающей от солнечных лучей одежды на нем не было, а значит, дальше края отбрасывающей благословенную тень стены ему деваться было некуда. Наставляющий луч резко затормозил, чуть не попав своим рыжим боком под вредоносные лучи. Отчаявшись, он обратился к Тигре.
- Негоже доброму человеку глумиться над немощными созданиями. И уж точно негоже поддаваться соблазну злорадства. – Отец Корбл очень надеялся, что его никто никуда метать не собирается. – А что до лихорадки. – Служитель церкви тактично пропустил мимо ушей очередной бред про иные миры. – История знает немало случаев, в которых путешественники умирали от болезней, не страшных коренным жителям. – бывший миссионер не без ужаса вспомнил о том, как его самого чуть не убила какая-то ужасная болезнь с непроизносимым названием, которой орки без особых проблем переболевали еще в детстве. – Вот только та же история не знает ни одного случая, когда путешественники из-за болезни превращались бы в тыквы! Болезни такого не делают. Даже магические. А если и делают – то не за полминуты. – Нет, лекарем отец Корбл, конечно не был. Всегда хотел им стать, да вот только первую помощь оказывать и приловчился. Но даже его весьма скромных познаний в этой области хватало, чтобы осознать, что здесь замешана какая-то новая, неизведанная и особо еретическая магия. Делать такое с живыми людьми – это даже хуже демонологии.

Тигра собиралась взять её на ручки! Словно мало было Рене шока и унижения от внезапной трансформации в тыквы! Тыквинквизитор хотела было покатиться прочь, но позорная (и наверняка безуспешная) попытка бегства была бы не в её стиле. Да и форма ягоды у рыжей ягоды недостаточно кругленькая. Колобок из неё получится недостаточно резвый. Так что оставалось только поплотнее сжать липкие от сока края вырезанного в кожуре рта и уставиться сердитыми глазищами на наклонившуюся над ней химеричку.
Если там, в пустыне, во время неблагополучного знакомства с копающимися в чужих мозгах монстрами, сознание Рене балансировало между отчаянием и безумием, то сейчас оно уже смело шагнуло в территорию сумасшествия. Крыша наклонилась на стропилах и поехала потихоньку вниз. И только животная злоба и желание угодить Шестерым пока что её удерживали на месте. А заодно не позволяли Инквизитору Эскорца провалиться опять в бездну всепоглощающего ужаса. В конце-то концов, то, что учинили Кристи и песчаный монстр, было намного хуже: они загнали Рене в самый уголок её черепной коробки, забрали себе её тело, лишили свободы воли. Осквернили святой сосуд, наполненный верой в Шестерых. Но дух, как известно, куда важнее тела, и сейчас дух Рене готов был рвать и метать.
Правда, когда носки обуви Тигры оказались неприятно близко, а её потные ладошки мягко сжали ребристые тыквенные бока, желание это слегка поугасло. Виной тому было склизкое осознание собственной полнейшей беспомощности и ничтожности: даже укусить и то вряд ли получится в этой бестолковой форме!
- Глумись-глумись, - ядовито пробормотала Рене в ответ на насмешки Тигры. Её так и подмывало заорать нечто вроде “опусти меня на землю, грязная тварь, как ты смеешь так обращаться с последовательницей Каерлан”, но она прекрасно понимала, что химеричка может попросту её не послушаться, и тогда она, Рене, будет выглядеть в глазах всех вокруг бессильной дурой. Нет. Не стоит опускаться до их уровня. Она – служительница Церкви, и будет вести себя достойно своего звания. А потому ротовой разрез с глухим стуком сомкнулся, глаза невидяще уставились куда-то в пространство, прямо сквозь Тигру. Больше она никогда и никому из своих мучителей не доставит удовольствия наблюдать её в расстроенном, истеричном состоянии… Нужно брать пример с молчаливого и бесконечно спокойного Тора. Хотя, может, товарищ дракон просто сразу умер от стыда? Разрыв кочерыжки от потрясения?
“Кочерыжки у капусты, а не у тыкв…”
И тут мерзавка решила её катнуть! Глаза Рене мрачно полыхнули напоследок, а потом вид на лицо Тигры сменился видом на грязь…рощу…небо…снова грязь. В конце концов она остановилась, крутанулась ещё пару раз вокруг собственной оси на месте и осела в лужице. Как хорошо, что у неё сейчас нет зубов, иначе она бы их, несомненно, стёрла бы друг об друга, сердито скрежеща!
- Лихорадка, - с насмешкой повторила она, одной лишь интонацией давая понять, что об этой сумасбродной версии думает. - Конечно. 
Эскорца с подозрением подняла глаза на зависшего прямо над ней Рока.
- Не загораживай мне солнце, - скомандовала она химерику, ничуть не сомневаясь, что он приказ проигнорирует. Приземлится сейчас ей на голову, как пить дать. Ну и пусть. Она всё равно не может с этим ничего сделать. Этот факт взбесил бы Рене, разозлил бы до белого каления, но события, которые предшествовали превращению в тыкву, ясно говорили, что она и в человеческой форме сейчас особо ничего не может.
- Химерики не отличаются особым умом. Или честностью. – прокомментировала она слова той тыквы, которая, кажется, ещё недавно была Хоратхайей. А потом обратилась к старику, которого идентифицировала по особенно сухому стручку. – Конечно же, это не болезнь. Кто-то просто пытается сделать хорошую мину при отвратительной игре.

[av=https://image.ibb.co/dthF0K/6OI0lfo.png]
Выслушав всех, ну, разве что кроме Тора, Тигра вздохнула и двинулась поближе к дому, на ходу бросив Року:
- Смертельных случаев я не знаю, это больше баловство мира, а он не стремится убить расы себя населяющие.
Дракон же, а вернее его тыква, продолжил молчать, пока девушка поднималась на крыльцо, отворяла дверь и заходила внутрь дома. Спустя некоторое время послышались голоса Тигры и двухголовой незнакомки:
- Спасибо, ты меня так выручишь! – воодушевленно вещала их проводница, пока двухголовая, покосившись на тыквы, выходила из помещения, но не шла к овощам, а шагала в противоположное направление, вообще за дом.
И прежде чем Римон или кто-то другой могли подумать, что Тигра попросила незнакомку уйти, чтобы они могли переждать действие напасти внутри жилища – незнакомка вернулась, катя впереди себя небольшую тачку.
- Подойдет? – спросила она у Тигры, осматриваясь на трупы монстров и вздыхая, потому что все это ей придется убирать одной.
- О, я тебя люблю! – улыбнулась Тигра, разматывая какой-то старый, поеденный молью и чем только не изгвазданный платок.
Отложив платок в сторону, девушка начала складывать тыквы в тачку. Сначала взяли эльфийку, потом не подающего признаков жизни Тора – уложили рядом с Хо, следом заграбастали Рене и скромненько пихнули сбоку да так, чтобы вырезанное лицо смотрело аккурат в дно тачки.
- Я увезу всех вас отсюда, так быстрее будет, - спокойно пояснила свои действия Тигра, подталкивая Римона, чтобы тоже парил над тачкой. И тут настала очередь святого отца выйти из тени, к нему уже потянулись девичьи руки…


__________
Если Тор появится, пока действует проклятие тыкв, то может писать без очереди.
Если не появится, то после проклятия будет выведен из игры.

Ветерок стыдливо обдувал уродливые скрюченные бока летающей тыквы. Римон, волей случая абсолютно лишенный возможность взаимодействовать с реальностью кроме как словом с одной стороны был в диком восторге: он мог говорить. И эта мысль до сих пор не отпускала его как хороший зерриканский табак с травами. С другой стороны он все еще не мог сделать что-либо физически.
"Тыкмаг?Тымаг?Ведьва? Нет, все же тыкмак..." - текущее состояние вызывало приступы смеха, в перемешку со злобным рычанием и если первые он вежливо сдерживал, то о вторых совершенно не подозревал.
И это ему совершенно не нравилось. По той причине, что Тор молчал, а это вызывало у него грусть и тупую злобу от того, что он не может помочь тому, кто спас его до этого. Дважды. От этого хотелось выть волком и биться головой об стену. И этого он сделать тоже не мог. А еще Хоратхайа подняла тему, которая была для него поводов для сожаления.
"Эльфы... Если это и другой мир, то эльфы тут точно такие же..."
- Может ты и права, Хо. Но лучше быть живым трусом, чем мертвым глупцом. И то, с какой скоростью гибнет популяция эльфов этому подтверждение, - в его голосе не было и тени иронии или ехидства. Он сказал то, что его действительно волновало. Вырождение одной из старших рас неминуемо привело бы к потере огромного культурного пласта, который он ценил и любил. Вот только злобное рычание после каждой фразы сильно портило картину. - Отступление - такой же тактический маневр, как и атака. Подумай об этом.
Сколько его собратьев по цеху сгинуло в лапах монстров, попав под действие проклятий просто потому, что решил взять нахрапом, вместо того, чтобы остановится, отступить и подумать никто не считал. Но ведьмацкие медальоны попадались в лавках купцов, да и сам он находил пару раз серебренную цепочку с изображением звериной морды в гнездах различных порождений Сопряжения сфер.
- Твои убеждения затуманивают тебе разум старик, - спокойным тоном произнес ведьмак, порычав для нормы и на Корбла, а после улыбнулся, точнее вырезанная морда тыквы исказилась в ужасной гримасе, и пустил свою мысль в полет - если брать за аксиому, что это чуждый нам мир, то все наши прошлые убеждения нужно считать ложными, как чуждые этому миру. А значит свой прежний опыт ты можешь использовать, как возможно вероятный, но не как единственно верный. Надеюсь я понятно объясняю. Для примера: в моем мире серебро губительно для нежити и всех магических существ. Тут - нежити на серебро плевать. Я бы для эксперимента предложил нашей провожатой докоснуться до лезвия моего серебренного клинка. Есть подозрение, что на неё он тоже не подействует. Но и причинять ей вред мне бы не хотелось.
После он злобно прорычался на Корбла, словно убеждая его в своих словах. И решил расширить энциклопедические знания такого титана в познании монстров, как тыква-инквизитор.
- Ты забыла упомянуть, что от химериков молоко киснет, у баб выкидыши, а на зерне спорынья растет, - вот тут ехидство и ирония была в полный рост. Только рычание никуда не делось.
- Я никуда не пойду без Квинта, - он обратился к Тигре, в голосе была непоколебимая уверенность в этом факте, - будь добра, возьми его за поводья.

- Если тебе предпочтительнее убегать и прятаться, не мешая злу кроваво шествовать по земле, а погибнуть в борьбе за добро и жизнь ты считаешь глупостью, то мне не о чем с тобой говорить и бесполезно что-либо объяснять, - твердым и совершенно спокойным голосом ответила Хоратхайа на слова Рока. Но его слова задели эльфийку. Для нее было немыслимым - как существо может добровольно выбирать удел труса? Неужели человек может быть настолько испорченным, чтобы думать только о себе?
Хоратхайа могла бы объяснить рычащей тыкве, в чем разница тактического отступления и трусливого бегства, но решила, что существо, выбравшее удел эгоистичного малодушия, не поймет смысла её слов. Но вот на его слова о гибели эльфов Хо решила ответить:
- Из-за такого эгоизма на самом деле и гибнут народы, - всё также спокойно сказала Хо, но теперь в её голосе прослеживались нотки замешательства. С чего это этот человек-временно-овощ решил, что эльфийский народ стремительно гибнет? Да, её клан погиб, но он, во-первых, об этом знать не мог, а во-вторых, смерть целого клан пусть и большая потеря для пустынных эльфов, но не катастрофическая. А в отношении целой эльфийской расы гибель Имродена была не очень-то и значительной. Напрашивался лишь один ответ - Рок говорил о другом мире. Скорее всего, своём.
И тут Хоратхайе стала вдруг очень неприятна персона Рока. За рыком в его голосе она не услышала никаких ноток сочувствия её павшим, хоть и иномирным, но сородичам. Лишь обвинение в том, что эльфы не захотели спасаться трусостью и странное не то предостережение, не то урок. Это было отвратительным. Отвратительным настолько, что Хо даже не стала высказывать претензии Року. Эльфийка-тыква лишь вздохнула с нескрываемым раздражением и катанулась по земле в сторону, ловя себя на мысли, что вновь солидарна с инквизиторшей.
"Кто бы мог подумать, что мне придется, пусть и мысленно, но соглашаться с человеком, который равняет эльфов к животным и пытался меня убить?"
Но, как бы то ни было, долго скучать Хо в сторонке не пришлось. Пока Рок что-то объяснял тыкве с голосом старика, внимание эльфийки привлекла Тигра, что-то там делающая вместе с тем двухголовым демоном. Всё сразу отошло на второй план, глаза-прорези неустанно начали следить за ними. Демон привезла странную вещь, похожую на ту, с какими к ним в клан приходили торговцы, только гораздо меньше.
А потом Тигра подняла её и положила в это нечто. Эльфийка даже не успела сообразить спросить что-нибудь или как-то препятствовать Тигре, ведь всё внимание было направлено на демона. После к Хо подложили мертвенно спокойную тыкву, которую она определила как Тора и очень расстроилась, что не имела хоть какого-то подобия ручек - такой шанс отомстить пропал! После положили Рене, и услышав, наконец, что хочет сделать Тигра, Хо с неким подобием радости произнесла:
- Наконец-то.

- А зачем вообще брать за аксиому заведомо ложное утверждение? – Отец Корбл непонимающе уставился на порыкивающую тыкву. – Подумаешь – серебро не убивает. – Честно говоря, мирный служитель церкви был без понятия как действует серебро на нежить в его родном мире. – Возможно, это была какая-то особая форма нежити. А может они вообще нежитью не были – просто живучие очень. Да массу вариантов придумать можно. Почему именно другой мир? Или ты в любой странной ситуации принимаешь на веру первое услышанное объяснение?
В тот факт, что он действительно попал в другой мир, отец Корбл поверить не мог. По той простой причине, что никаких других миров не существует. Вот это действительно было аксиомой. По крайней мере, для Корбла. Его с юных лет учили, что существует лишь три мира. Причем из одного в другой попасть можно лишь умерев. А так как Корбл все еще был жив (свою смерть он бы точно запомнил), то и в другой мир попасть он не мог. Всё просто!
На появившуюся двухголовую служитель церкви воззрился с опаской. Нет, в то, что она действительно является демоном, наставляющий луч не верил. Но вот ведьмой она является точно. А значит – двухголовая вполне может быть той, кто превратил их в овощи. Уж не зря ли Корбл спас ее тогда от эльфийской стрелы? И может она вышла из здания как раз для того, чтобы добить беспомощных путников. К счастью, этого не произошло. Однако расслабляться Корбл не стал. Наоборот, он еще больше напрягся. Ведь если заколдовала их не двухголовая, то сие злодейство совершил нераскрытый пока маг. У отца Корбла начала развиваться паранойя.
- Могу я поинтересоваться, куда, собственно, вы собираетесь нас отвезти? – служитель церкви наблюдал за укладывающей тыквы в тачку Тигрой. – Мне просто любопытно, потому что... ты чего творишь, ненормальная!!!
На сверхтыквенной скорости отец Корбл укатился подальше от загребущих рук девчушки. Пребывая во власти паники, он не успел затормозить и довольно-таки больно врезался в стенку. Если бы у него сейчас было сердце – оно бы не выдержало такого эмоционального и физического напряжения и разорвалось. Благо, на месте сердца у него сейчас была тыквенная каша. Хоть чем-то этот облик оказался полезным. Несколько успокоившись и отдышавшись, он обратился к Тигре.
- Прошу простить мне мою экспрессию. Я не хотел оскорблять кого бы то ни было. Но! Без своего облачения под греховные лучи я не выйду. Однако и оставаться здесь мне бы не хотелось. А посему… - отец Корбл повернулся к двухголовой и принял максимально пафосную при его нынешнем облике позу – а посему молю хозяйку сего имения о милости. Могу ли я попросить у вас, дитя, любой отрезок ткани, в который можно было бы завернуть одну старую и капризную тыкву? Клянусь Творцом и всем звездным небосводом, что верну ваш поистине щедрый дар при первой же возможности.

Тыквенный кошмар заканчиваться всё не желал. Рене всерьёз начала опасаться, что, быть может, ей теперь целую вечность предстоит в такой форме обретаться. Со слов Тигры выходило, что это всего лишь болезнь, это пройдёт, но химеричка лгала – на этом Инквизитор её уже поймала. Вон как демонстративно отказывается комментировать едкие замечания багровой служительницы!
Это проклятие. Дома, в Лавинии, с проклятьями разбирались просто. Рене решила посвятить в эти тонкости всех вокруг. Заодно и идиотский комментарий Рока без внимания не оставила.
- Нет, эти явления с химериками никак не связаны, - спокойным тоном сообщила она. Ах, если бы только не эта дурацкая форма! Она уравнивает их с Роком, не позволяет окружающим проникнуться величественной, очевидной разницей между последовательницей Шестерых и придурковатым жёлтоглазым химериком. Эскорца это бесило. Она уже потеряла всякий авторитет как воин, Тор об этом позаботился; так теперь у неё ещё и моральный пьедестал из-под ног выбивают… Не бывать этому!
Ну, по крайней мере Хо («рационально ли продолжать думать о ней, как об остроухой?..») поставила трусливого мерзавца на место, доходчиво ему высказав простую и вечную как мир истину о том, что за правое дело иногда стоит и рискнуть своей жизнь по-крупному. Конечно, дело Хо правым не было и никак не могло быть, потому как у эльфки явно до сих пор не было способного направить её таланты в нужное русло человека, но, может, Рене удастся это исправить…
Из дома как раз опять показалась двухголовая мерзость, и Рене поспешила поскорее заговорить, чтобы отвлечь внимание всех своих товарищей по несчастью от этой гадости.
- Самый простой способ избавиться от проклятия – убить того, кто его наложил, - вдохновенно начала она. – К сожалению, прокляла нас Тигра, и убивать её пока некому. – тут она сделала паузу. – Следующий вариант – вознести молитвы Шестерым. Но это должен сделать священник, которого у нас тоже нет.
«Ну, кроме меня. Но не хватало ещё устно обращаться к Каерлан или Элликсене в этой грязной, гадкой форме!»
- Известно так же, что страдания могут очистить человека от зловредной магии, - продолжила она. – Элитанистам удавалось выдавливать проклятья из плоти на дыбе или в железной деве. Но у меня есть сильное подозрение…
Она катнулась в сторону и налетела боком на торчащую рыбью кость.
- …что боли в этой форме мы не чувствуем, - вздохнула она. – Наконец, последний вариант…
Рассуждения вслух помогали успокоиться.
- …Смерть, конечно. Нельзя обрекать кого бы то ни было на вечное существование в осквернённом тёмными силами теле. Зачастую безнадёжные проклятые кончают жизнь самоубийством. Судя по тачке, которую катит двухголовая уродина, Тигра собирается продать нас на рынке, что сулит каждому из нас скорую гибель в качестве гарнира на чьём-то обеденном столе. Свести с жизнью счёты в таком случае перспектива не худшая, и даже благородная, но…думаю, что мы не сможем сделать и этого, - уголки вырезанного в ребристой кожуре рта опустились вниз в притворной скорби. – Меня успокаивает только то, что Тор и Римон заслужили именно такой конец. Я же не так представляла себе свою мученическую смерть, но… - тут она пожала бы плечами. И мгновенно откатилась на шаг от приближающейся Тигры. – Э! Я требую место наверху!  
Её просьбе не вняли, и спустя мгновение, проведённое в крепких, потных, грязных ладошках Тигры, тыквинквизитор уже лежала мордочкой вниз в углу тачки, втиснутая кое-как рядом с Хо и по-прежнему молчаливым Тором. Взбешенная Рене не сумела на сей раз сдержать своих чувств:
- Да как эта химеричная дрянь смеет! Поганая шавка! Неверная мразь! Как она… как она…
Отошла вдруг на второй план мрачная и весёлая злоба, спряталась куда-то в закуток сознания рассудительность, с которой она только что так уверенно объясняла методы борьбы с проклятием. Рене Эскорца, опальный инквизитор Багровой Церкви, дочь Кауре Эскорца, защитница Багрового Пламени, верная последовательница Каерлан и наследница Спады в виде паршивой тыквы лежала лицом вниз на дне грязной, пыльной тачки, и судьба её всецело находилась в руках пресловутой «поганой шавки» и её ублюдочной двухголовой подруги. Всё, что ей оставили – её разум. Но как долго она сохранит его в целости, если ей предстоит теперь жить…так?
Она сжала сухие губы в тончайшую рыжую линию, сдерживая очередной гневный возглас – потому что он грозил превратиться во всхлип. Где-то на заднем плане Тигра разбиралась с последней тыквой, стариком, но Рене сейчас это не волновало. Она всё-таки взмолилась, воззвала к единственной богине, которая не оскорбилась бы на исходящую от тыквы просьбу.
«Умбра, милосердная Мать! По твоей воле я явилась в этот мир человеком, а не грязным эльфом или безрассудным животным! Я прошу тебя, Умбра, дай силы своему чаду, оставшемуся без матери на земле! Помоги мне вернуть моё тело, помоги подняться снова на ноги, спаси меня, моя добрая Мать!..»

[av=https://image.ibb.co/dthF0K/6OI0lfo.png]
- А он не пойдет просто на твой голос? – отвлекшись от укатывающейся тыквы вопросила Тигра у Римона, чтобы затем повернуться уже к взволнованному рыжему овощу и ни слова не говоря накинула на него ту самую драную вонючую тряпку, которую вынесла из жилища.
Пока она ходила – инквизиторша делилась своими предположениями с народом, а потому девушка не слышала, в чем ее подозревают и что призывают сделать остальных. Однако когда Рок начал строить предположения относительно серебра – Тигру перекосило, благо, что тыквы были неповоротливы и не могли видеть выражение лица девушки.
- Я собираюсь увезти вас всех подальше, - накрыв тыквы тряпкой, Тигра все-таки взяла ее на руки, чтобы специально из чистой вредности потеснить тыкву Рене, прижав ту одним боком к тачке с помощью укутанной тыквы, - А так как вы тоже тыква, то за компанию попутешествуете с нами.
С этими словами девушка все же прошла до коня, задумчиво на него посмотрела и опасливо взяла под уздцы, чтобы затем ненавязчиво потянуть за собой к тачке.
Обернувшись на двухголовую девушку, которая сейчас собирала рассыпанные и измазанные в чем только можно – яблоки, Тигра на прощание махнула той рукой и улыбнулась. Незнакомка помахала в ответ сразу двумя руками от разных голов, сросшихся в почти что одно целое.
- Ну, что? Готовы двинуться на встречу приключениям? – больше она спрашивала у Римона и эльфийки, потому что только им была дана возможность осматриваться вокруг.
Тыква Тора все также молчала, Рене могла любоваться днищем тачки, а святой отец был погружен в темноту вонючей тряпки.
Потянув тележку за собой, Тигра бодро зашагала прочь от заброшенного жилища и вскоре гора мертвых монстров уже осталась позади.



Город Карлионис - Крепость Акаад.

- Послушай себя старик, ты пытаешь отстаивать свои убеждения, - ровный голос сменился рычанием в конце фразы, - Придумываешь сложные оправдания. Тогда как наиболее вероятная правда - это самое простое объяснение, не противоречащее условиям. Другие миры существуют - факт. Ряд типичных для моего мира истин теперь ложны - факт. Вывод - я в другом мире. Слова нашей провожатой только подтверждают мои суждения.
Он не стал говорить, что это только теория и она нуждается в подтверждении. И попытке опровержения. Пока что он не знал как, но он обязательно этим займется, в более привычной форме. А пока следовало держаться поближе к белобрысой оборотнице, повышая свои шансы на выживание. А еще он всерьез боялся за её жизнь. Не то, чтобы он был ей чем-то обязан... Но все же она была ближе ему, чем эта разбойница и возможно была разумнее эльфки.
Слова эльфки он проигнорировал. Отвечать что-либо не было смысла. Он и сам когда-то был таким же идеалистом. Ввязывался в авантюры ради справедливости, бросался с обнаженным мечом на несправедливость. Но к пятому десятилетию это все сошло на нет. С жизненным опытом появился здравый цинизм и четкое осознание того, что если он погибнет, то какой-то деревне не поможет проезжий ведьмак, что несколько мадам в различных частях Северных королевств взгрустнут, хлопнут чарку горькой по щедрому клиенту и забудут его. И он осознал, что он не герой и платят ему не за геройства, а за убийство монстров, снятие проклятий. За результат. А если он умрет, то и результата не будет. А значит глупо умирать. Гораздо лучше отступить, провести работу над ошибками и, вернувшись, выполнить задачу. Чисто и без суеты.
Но донести это до молодой, судя по всему, эльфийки... Он не знал как, да и желания у него не было.
Что касается инквизиторши, то после её разглагольствований про проклятия, в которых она не разбиралась совершенно, её приговора ему, давшему ей свой меч, которым она и пыталась его убить и Тору, который вначале спас их всех, а потом пожалел убогую и не стал убивать как лягушку... Инквизиторша вызывала у него чувство брезгливости, как запах отхожего места по утру. И говорить с ней не хотелось совершенно.
- Квинт, сюда! - командным голосом произнес он и зарычал, конь неохотно, но двинулся вслед за процессией. Римон повернулся к Тигре, - И все же, назови свое имя. Я могу придумать тебе с десяток кличек, но если честно не хочу закончить свой путь в тыквенном супе. И пока мы идем, расскажи о том, куда ты нас ведешь. В ответной услуге могу рассказать парочку анекдотов. И, если на твое здоровье покуситься наша спец по проклятьям я обязуюсь отрубить ей руки. По самое горло.

Город Карлионис - Крепость Акаад.