Долина облаков

Первое сообщение в теме :


Долина облаков не зря получила такое название. Густой туман, клубящийся по округе, настолько плотен, что напоминает кучевые облака, ровным слоем окутавшие небольшой кусочек этих земель. Воздух здесь лёгок и чист, а каждый вдох будто оживляет забредшего сюда путника. Сказочная природа заставляет здесь забыть обо всех насущных проблемах, ощутив единство с миром…

Лоэнгрин задумчиво смотрел вслед выходящей из дома оборотнице. В ушах у него все еще стоял скрежет ее когтей по столешнице. И идти следом не было никакого желания, даже без ее предостережений. Звериная сущность девушки его неизменно озадачивала и даже немного пугала, так сложно было принять эту двойственность натуры, осознать, что внутри этой прелестницы живет настоящий хищник, который то и дело напоминает о себе. Оставалось надеяться, что во время их номера перед ланом, волчица будет сидеть тихо, и не станет выпускать когтей. Иначе им точно несдобровать.
Герцог сглотнул. Ему чертовски хотелось вина, но в местных пампасах, похоже, такого не водилось. Ну, или принимающая сторона настолько скупа, что артистам предложили лишь воду. «Пойти поискать трактир?». Но вино, если разобраться, может сыграть с ним злую шутку во время выступления. Вдруг рука дрогнет. Нет, пожалуй, он останется здесь. А вина выпьет потом, если они выживут в этой переделке.
- Тук-тук. Есть кто дома? – Услышал Лоэнгрин тихий женский голосок. И закатил глаза. О, нет. Только не это. Им и так хватает проблем. Но было уже поздно. Рыжая танцовщица вошла в дом, и, убедившись, что Луниты рядом нет, скользнула к герцогу, и без лишних слов повисла на шее, пытаясь его поцеловать.
- Ты на привале обещал проверить крепость моих нервов. – С этими словами она положила руку герцога себе на грудь. – Мои нервы в твоих руках!
- Ээээ… Хм… - Промычал растерянно Люттенхоф, пытаясь на ходу решить, что делать в этой весьма щекотливой ситуации. – Мне кажется, это называется как-то иначе. – Он чуть сжал соблазнительную округлость. – Леди, сейчас не время…
- Самое время! – Не сдавалась рыжая, усиленно прижимаясь к герцогу. – Пока твоей подружки нет.
- Ну… Хорошо. – Согласился Лоэнгрин, при этом всем своим существом чувствуя, что совершает большую ошибку. И нужно быть начеку.
- Отвернись, я разденусь. – Капризно надула губы девица.
Герцог послушно отвернулся, напряженно прислушиваясь, что там происходит за его спиной. И он был уверен, что его соблазнительница и не думает раздеваться. Она делает кое-что похуже.
- Вас кто-нибудь учил, леди, что брать чужие вещи нехорошо? – Люттенхоф успел в последний момент ухватить танцовщицу за руку, в которой она сжимала кинжалы, необходимые им для номера. – Верните-ка это мне!
- Негодяй! Дурак! Скотина! – Шипела извиваясь девица. - Да чтобы вас лан сожрал! Сами идете к нему в пасть!
- Кто тебя послал? – Герцог так перехватил руку, что пальцы сжимали уже не тонкое запястье, а шею незваной гостьи. – Кто приказал тебе украсть кинжалы? Говори!
Но девица упорно хранила молчание, лишь скалилась, да изрыгала проклятия. Неужто сама решила таким странным образом спасти жизнь Лоэнгрину, чтобы они не смогли выйти на арену со своим номером для лана Дьерски? Вот дурочка-то. Или ее кто-то подговорил сделать это? Нужно заставить ее говорить.
В этот момент герцог заметил в окно приближающуюся Луниту. Нельзя, чтобы она увидела здесь эту девицу, а то разозлиться и точно не совладает со своим зверем. Времени до выступления у них и так чертовски мало, чтобы еще тратить его на выяснение отношений.
- Так. Пошла отсюда. И чтобы я тебя больше не видел. – Не слишком вежливо выставил упирающуюся рыжую девицу за дверь герцог. Спрятал кинжалы в сундук, больше не стоит оставлять их опрометчиво на столе. Когда Лунита зашла в дом, Люттенхоф усиленно делал вид, что дремлет на своем травяном матрасе, с самым беспечным видом. Как будто ничего не произошло, и никто не собирался их ограбить.
- О, смотрю, ты даром времени не теряла. – Герцог приоткрыл один глаз, наблюдая за оборотницей. – Покажешь наряд? Хотя нет, лучше не показывай, сюрприз будет. Можешь просто голая походить, это поднимет мне настроение и боевой дух.
Лоэнгрин, улыбаясь, зажмурился, ожидая от Луниты новую порцию ехидных замечаний. Он был вынужден признать, что так привык к этому, что ему стало это даже нравиться.

Волчий нюх сразу уловил в воздухе тяжелый аромат чужой женщины: приторно-сладкий с вкраплениями пряностей и пота.
Злость была, да, но сейчас она смешалась с легким презрением в адрес обоих. Вид герцога, лежащего на своем матрасе, словно ни в чем ни бывало. "Достало ума перед выступлением не.."— мысль она оборвала словами:
— Что не хватило времени? Ну да ты не похож на кролика, хотя столь же озабочен,— выплюнула, прекрасно понимая всю несправедливость своих слов. Даже если сюда и приходила женщина, то ничего не было, а значит Люттенхоф удержал своего молодца в штанах. Да и причины могут ой какими разными.
— Могу и голой выйти. Если буду уверена в твердости твоей руки да спокойствии толпы. Не хочется схлопотать камнем в лицо и быть заклейменной как девица легкого поведения,— стоило извиниться за свои слова. Стоило, но не хотелось. Еще чего.
Белое платье легло у изголовья, а сама девушка заняв свою лежанку, отвернулась от спутника. Она намеревалась поспать, если мысли придут в норму. Встреча со слепицей казалась похожей на пророческую, но страшило что будет, стоит оказаться победительницей. Женщина предупреждала, не стоит показывать зверя, но... Это но и кружилось, наплывало, заставляя мысли путаться, не принося долгожданный сон. Она ворочалась с боку на бок, пока не села на постели.
Хотелось просто человеческого тепла и участия. Только этого и ничего больше. Холод каменных стен вымораживал изнутри, забирая веру в себя, спокойствие.
Несибель подошла к узкой кровати Лоэнгрина, села на краешек.
— Подвинься немного. Я лягу рядом,— попросила шепотом, тут же устраиваясь под боком мужчины.
— Обними меня. Только больше ничего. Просто обними. Хочу почувствовать себя уверенней. Спим,— нелогично как-то. Совсем недавно почти рычала на него, причем совершенно зря, а сейчас сама пришла за чем-то мифическим.
Стоило ей ощутить тепло мужского тела, вдохнуть привычный запах, как глаза сомкнулись и, оборотница буквально "провалилась" в сон. Ее не беспокоило сможет ли мужчина просто спать рядом. Ушел куда-то страх перед замком с его вековыми каменными стенами. Было спокойно и легко, словно в родном лесу.

Герцог на подначки Луниты лишь хмыкнул. Вернувшаяся оборотница вела себя так, как он и предполагал. Язвила, перечила, оскорбляла, в общем, все как обычно. Конечно, глупо было предполагать, что она не почувствует недавнего присутствия тут другой женщины. Но рассказывать своей спутнице о произошедшем Лоэнгрин не спешил. Во-первых, она не спрашивала, небось сама уже надумала себе всякого. Во-вторых, не стоит волновать ее перед столь ответственным выступлением. В конце концов, роль главной приманки для лана будет именно у Несибель. А, значит, она снова - на передовой. Нехорошо это, но что делать. Красота – страшная сила, а если это красота с клыками и когтями, то тогда еще и грозное оружие.
Люттенхоф лежал, глядя в потолок, и сон не шел к нему. Вместо этого в голову лезли мысли обо всем. Об их опасном путешествии, о его недуге, о ловушку, в которую они угодили и теперь вынуждены торчать тут, выполняя сверхсложное задание какой-то полоумной магички. Но самые неотступные мысли были о завтрашнем выступлении. Они буквально теснились в голове, не желая ее покидать. На кого работала девица, которую он выставил из дома перед возвращением Луниты? Как они завтра выступят? А вдруг у него дрогнет рука, и они опозорятся? Что будет, если они провалят задание? А если лан не обратит должного внимания на них? «Не думать, не думать, не думать! Но как?». Герцог слышал, как ворочается Лунита. Похоже, и ей не спится. Что ж, это неудивительно. На кону стоит слишком много. Не просто артефакт. Их жизни. Ведь если что-то пойдет не так, лан вряд ли оставит их в живых.
Тут Лоэнгрин услышал голос Несибель. К его удивлению, звучал он сейчас совсем иначе. Как будто с оборотницы спала ее броня, которой она так старательно отгородилась от него и от всего остального мира. Обычный голос, не сдобренный ядом. Непривычно. Но, тем не менее, отказывать в такой малости он своей спутнице, конечно, не стал. Пододвинулся, обнял девушку неуверенно за плечи, как будто ожидал получить от строптивицы тычок локтем. Но когда этого не произошло, несколько расслабился. Хотел сказать Луните что-то ободряющее, поддержать, но она уже спала. Он понял это по ее тихому ровному дыханию. Удивительно, но рядом с ней уснул и герцог. Лунита будто отогнала от него дурные мысли одним своим присутствием.
Спал он без снов. Проснулся Лоэнгрин раньше оборотницы, на дворе уже было светло. Осторожно, чтобы не потревожить спящую Несибель, он поднялся, оделся, выпил воды и вышел из дома. Осмотрелся. Первые торговцы уже появлялись на улицах. У них герцог купил свежего ароматного хлеба и сыра, а также кувшин с местным напитком, торговка сказала, что его делают из солода, сухарей и изюма. Состав, конечно, странный, но Люттенхофу неожиданно понравился вкус. Со своей добычей он вернулся в их домик.
- Проснулась? – Он мельком взглянул на Луниту. - Завтрак прибыл. Полагаю, рассчитывать, что нас покормят от имени лана, не стоит. Не слишком он похож на радушного хозяина. - Люттенхоф достал свой охотничий нож и разрезал хлеб и сыр. – Напиток у них странный. И название такое… Хм… Как будто лягушки квакают. Но довольно вкусный. Попробуй.
Лоэнгрину хотелось поговорить с оборотницей о том, почему она пришла к нему ночью, узнать, сильно ли она волнуется перед выступлением, но он не решился. Был уверен, что она снова начнет язвить в качестве самозащиты. Не хотелось ему портить настроение перед столь ответственным заданием. И герцог сосредоточился на завтраке. От приятной процедуры его отвлек грохот в дверь. Зычный голос на улице прокричал:
- Эй, как вас там… Циркачи! Через пол часа вас ждут на площади! Не опаздывайте! А не то…
Голос заглушил шум улицы. Но герцогу особо и не хотелось знать, какая кара у лана приготовлена для тех артистов, кто посмеет его разочаровать.
- Думаю, нам следует поторопиться. – Сказал он Луните, чувствуя, как внутри все сжимается от нахлынувшего вдруг волнения.

Волчья чуйка подсказала проснувшейся оборотнице, что в комнате она одна. Лу перевернулась. Постель со стороны Лоэнгрина уже не сохранила тепла его тела. Оставался лишь легкий флер запаха авантюриста, отмеченного печатью смерти. Чувствительные ноздри вздрогнули, втягивая его. Давно она не ощущала себя настолько выспавшейся и полной сил. От утренних потягушек слегка затрещали косточки и скрипнула лежанка. " Вот спрашивается куда его понесло в такую рань?"— еще раз потянувшись, девушка опустила ноги вниз, ощутив босыми ступнями холод каменного пола. Поежилась, растопыривая пальцы. Она предпочла бы мягкую зеленую травку, или теплую гладкость дерева, но..
— Проснулась? — спросил входящий внутрь мужчина, чьи размашистые шаги Несибель услышала еще издали.
— И тебе доброго утра,— отозвалась она, вновь потягиваясь всем телом, отчего отчетливые выпуклости под тонкой тканью словно потянулись к небу.
Она поняла где пропадал герцог и на душе стало тепло от простой человеческой заботы.
— Спасибо. Кажется я проголодалась по-волчьи,— сверкнув белоснежной улыбкой, девушка оказалась рядом со спутником, словно хищно перетекла к нему.
— Ква-ква,— проговорила, поднося к губам кувшин, аромат которого чуть ударил в нос. Осторожно отведав, задержала его во рту. Лоэну могло показаться, что она намекает на его отношения с болотницей, но у нее и в мыслях не было такого.
— Пузырики,— смешно наморщила нос. — Вкусно. Бодрит что ли.
Чуть поджаренная шкурка хлеба хрустела под напором крепких зубов. Не страдающая отсутствием аппетита оборотница уже почти справилась со своей частью завтрака, как грохнули по двери кулаки.
— А так хорошо начинался день,— сразу навалилось осознание важности настоящего и его опасности.
— Да,— выдавила, бросая взгляд на клетку с соколом. — Поторопимся.
Благодушие, посетившее ее с утра уже улетучилось, сменившись нервозностью.
Лунита стояла перед постелью. Справа лежал откровенный наряд, выбранный женщиной из "Купели", а левее - простое белое платье, подаренной слепой Трилль. Покусав губу, девушка потянулась к дару слепицы.
— Нормальная женщина просто обязана хоть раз в жизни сходить налево,— сказала, завершая выбор, точно от этого зависело нечто очень важное. Хотя ведь зависело -жизнь Люттенхофа.
Не обращая внимания на аристократичного авантюриста, оборотница сбросила с себя все и, облачилась в тонкий белоснежный батист. Поясок с голубыми бусинами подчеркнул крутой изгиб бедра. Мелодичный перелив звенящих трубочек на концах пояска совсем не походил на звон колокольчиков. Он завораживал, вселяя уверенность в собственных силах, но оставляя место трепетному волнению, окрасившему щеки Лу легким румянцем.
— Идем, пират и не промахнись. Пожалуйста,— заплетя черные волосы в косу, она перебросила ту через плечо. Босая пошла к двери и перед выходом набрала в грудь воздуха, словно перед прыжком в ледяную воду.