Сердцевина Азазель

«Глупый, наивный», – еще бы. Даже то, что сказал Кто, он уже предугадал. В основном проблема Амалура заключалась не в его догадливости или уме, а в способности принимать правильные решение. Так уж получилось, что демон с трудом сдерживал свою наглость и желание рискнуть. И данная ситуация ему напомнила один случай. Задания... для себя решил искуситель: Камилла оказалась умнее Мистера Кто на деле. Когда демон спросил эту женщину в теле мальчика о том, как ему лучше исполнить её желание – она просто промолчала. Видимо, были причины. Кто же просто не тем местом подумал. Не зря она глумилась над этим смехотворным на вид человечком.
С другой стороны, искуситель, кажется, начал догадываться о происходящем в этом Мире. Были мысли, что, по каким-то неведомым причинам, крупным шишкам мира Мистерия не удается вмешиваться в крупные дела самолично. Слишком велика была конкуренция? Это имело смысл. Если один из них сделает неверный шаг, двое других его закопают без разбирательств. Или была какая-то еще сила. Что-то еще? Демону еще предстояло разбираться и разбираться, но предполагал, что находится на верном пути. Как бы было прекрасно, если бы его путь не закончился заключением в банке.
К мелким сошкам можно было приписать семью Основателей и Цу Дэ. Они не знали о планах Камиллы, в то время как Камилла много знала о Кто, а Кто много знал о Камилле.
Что за чертова потасовка.
Как же было неудобно это, попадать в мир, где про тебя все и всё знают, где так много сильных и глупых существ. И где он, Амалур, умудрился потерять сознание и оказаться в гостях у Цу Дэ не запланировано.
Опустив взгляд, призрачный блондин без интереса наблюдал за процессом уменьшения своей собственной души до ничтожного состояния. Как же это было непривычно. Не каждый день таких как он подавляют практически полностью. Еще остатками призрачной шеи блондин чуть двинулся, встречая боль, как если бы это приносило ему небольшое удовольствие – играючи.
«Ну надо же. Сколько бесполезных растрат. А мои дела хуже некуда.»
– Подожди, некромант. Ты все не так понял. Я лишь хотел увеличить шанс на успех, – слова его при этом были без оттенка страха. Если его превратят в предмет для интерьера – так и быть. Пусть издевается, этот выскочка. Искуситель понимал тягу к унижению, тягу к желанию укротить и подчинить, но вести себя подобно мухе он не собирался. Он отлично понимал, что висит на волоске. Знал ли Кто, что вероятность исчезнуть искуситель принял еще в тот момент, когда откусил себе язык?
– Надо ли тебе это, заключать меня раньше времени? Ты можешь поиздеваться надо мной если я провалюсь. А твои подачки мне и подавно не нужны. Просто дай мне знать, как я мог бы получше исполнить твою просьбу. Ты сказал, что будешь контролировать каждое мое слово и действие – пусть так. У меня нет выбора, ты и сам это понимаешь. Я догадывался до прибытия сюда. Даже если ты отправишь меня без шансов на успех – я попытаю счастье, лишь бы не оказаться в этой банке. Я как-нибудь исполню твое желание, даже если ты не хочешь помочь самому себе – только не делай из меня бесполезный предмет раньше времени.

Амалур отсчитывал шаги. Один из них мог стать последним, а за ним – бесконечное ничто в неприметной банке. Без воплощенных амбиций, без приятного конца мира, без сладкой и липкой крови невинных жертв на губах более, – как отвратно, думалось ему.
Но собеседник демона начал останавливаться.
«Да, так и надо», – в какой-то момент подловил демон мельчайшие движения Кто, на коих все его внимание было определенным образом сосредоточенно: руки, ноги, плечи, шея, даже волосы. Некромант остановился-таки. Если бы искуситель имел тело, то его лицо могло бы выразить то самое чувство, когда человек выигрывает большой куш, от которого буквально и переносно зависела его хрупкая и ничтожная жизнь. Но речь шла о демоне, а посему не быть такому – в случае Амалура было все иначе – ведь он являлся другим, не человечным существом. Конечно, он не порадует нервной улыбкой, не заорет, теряя контроль над собой – он просто не выкажет эмоций. Таких человеческих и глупых. Ведь он попросту не верит в свою хрупкость.
Чувство, переплетающееся в нем с азартом, было не страхом, а его тенью. Нечто на уровне демонического понимания. Такого сложного и извращенного. Это было как безумие, граничащее с получением удовольствия от ненормальных поступков и желания победить, пусть и в самых мелочах – сугубо в этом неприятном для него моменте, ведь это неприятно, когда жалкий некромант берет над тобой полный контроль.
Но как душа Краст не имел лица, и сложившейся иронией никто не смог бы насладиться даже если бы человечность внезапно проступила в нем.
На шутки Кто душа никак не отреагировала. Однако Амалур уже начал гадать, чем же его собираются удивить.
«Дар во благо?», – пожалуй первое, что задело искусителя. Какое наивное и безумное предложение сделал ему этот некромант. С таким же успехом демона можно было сразу в банке запирать. Но как бы безумно не звучало предложение, Амалур не имел права отказаться. Иначе что следовало потом? Просто исчезновение?
«Я не люблю грезить о шансах, когда их нет… И слаще внушать отчаяние», – на этом он прекратил рассуждения. Как бы не загнать себя в тупик, – некое смешанное чувство охватило его. Если не попытается вырваться, шансов не будет в принципе. Даже если придется пойти против себя…? А сможет ли он? Как бы он не презирал своих братьев, их многие желания разделял и он – это уже не ирония, это обычные факты в его глазах. Амалур старался думать не так, как другие. Многие демоны попросту неспособны принять, а он…
«Как мерзко», – подумать об этих мерзких тварях, кои являлись ему некими близкими по сущности существами, как о братьях. Хорошо, что душевная оболочка ограничивала его в этот момент, иначе смерть могла посетить любого, кто осмелился стоять с ним рядом, – ах вот, и опять, очередное доказательство его неотвратимого «я».
Как бы он не хотел пересилить себя и сказать, что все пройдет гладко – он сомневался. Но сомнения его продлились недолго.
«Лучше о другом», – мысленно сосредоточенно и спокойно решил он, – «нельзя демонстрировать способности? Видимо, мои способности, приносящие только вред и смерть, не самый лучший способ пробудить силы жрицы», – тут не хватало неприятной ухмылки, но раздумья и призрачный облик размывали все возможности её явить.
– Пусть будет так, некромант. Которая из жриц?

«Нира О`Берн?», – с этой девицей он действительно был знаком. Припоминал. Впрочем, и не забывал.
– Что это за малявка? Только не говори, что мое новое тело. Хочешь, чтобы я подлизался к жрице используя смазливое личико? – ход на самом деле неплохой, часто действенный. Самая проблема выдержать образ, или вытерпеть. Скорее второе.
«Нелепость», – с долей иронии подумал про себя искуситель, ничего серьезного.
Обладая всем скепсисом Амалура, можно было усомниться в затее еще с самого начала. И когда это его к нянькам приписали? Он же только убивать успевал, находясь в Мистерии. Какой в этом был прок…? Если только не…
– Только не говори мне, что надеешься на мои навыки учителя или вдохновителя. Ты же наверняка знаешь, как работает сила жрицы. Что с ней не так? Почему для пробуждения светлоокой нужно темное существо? Я знаком со многими принципами магии, однако в каждом мире есть свои особенности. Почему она не может просто щелкнуть пальцами и явить миру свою блестящую силу?

Амалур молча выслушивал все, что говорил Мистер Кто. Его очень заинтересовала история с темной жрицей, какой-то новой, какой-то отличающейся от еще, представить себе, семерых…
Единственный шанс на спасение – как ласкали эти слова. Неужто шанс привести мир к гибели был так близок? И мало того близок… Этот шанс буквально преподносили искусителю. Некромант работал с демоном, пусть и заключенным в строгие рамки проклятия – и от того ему почему-то взбрело в голову, что последний не попытается использовать ситуацию? Нет, Кто должен был все понимать. От демонов никогда нельзя ждать честной работы. Поэтому он так сильно ограничил Амалура.
Хоть ремесло Кто не демонология, основные принципы работы с темной силой ему должны быть известны. Как было жаль: он наверняка не зеленый новичок, что еще мог умереть от неправильной связи со тьмой…
Последствия работы наивных и зеленых магов со тьмой – такая умора. Смерть, муки, страх. Как-то искуситель уже соскучился по корчащимся в ужасе смертным.
Уже находясь в новом теле, демон открыл глаза. Снова лежа. Только в этот раз что-то изменилось. Не было тех огромных сисек и некой непривычной пустоты.
На этот раз в нем струилась магия!
Встав, он довольно выдохнул, закрыв глаза и прислушиваясь к этим старым приятным ощущениям. Как же ему было хорошо.
Правда…
Его мелкая рука легка на свою до ужаса мелкую пятую точку. И он ощутил… Эти маленькие пальчики, эти непривычные ракурсы. Мир словно увеличился, мозоля в глазах своей непривычностью.
Восприятие детского тела!
«Ладно. Разберусь с этим позже», – недовольно подумал про себя демон, задней мыслью подмечая, что издеваться над смертными в теле девочки было бы презабавно. Жаль, что в перспективе на целых семь дней, так еще и без возможности творить беспорядки.
Представить только! Нянька в виде маленькой девочки для жрицы, которая способна в потенциале превратить весь мир в уголек.
После принятия нового себя, рыжеволосый демон уставился на Кто.
– Расскажи мне кое-что, Кто. Почему ты так печешься о мире? Что будет, если вдруг он погибнет? Разве ты не хочешь вернуться в свой мир? Или ты здесь родился? – на самом деле этот вопрос не должен был волновать демона, если бы он не сомневался в происходящем. В самом деле, что же будет, если вдруг мир погибнет? Неужели выхода не будет? Почему-то искуситель сильно сомневался. Под этими, казалось бы, личными вопросами, скрывалась другая причина знать.
Разглядывая свои маленькие пальчики и подтверждая для себя, что платье действительно безвкусное (ему то показалось, что только когда он был душой оно было ужасным), он решил кое-что уточнить:
– Так значит, мне нужно помочь жрице решить головоломку, помочь ей не обратиться во тьму, а также наставить на путь истинный, дабы её сила пробудилась? – Амалур специально показал отвращение на своем детском лице, пусть это и было наигранно, – отрабатывал мимику, этак сказать. – Есть какой-нибудь крайний способ пробуждения светлой силы? Который действует, но требует от себя чего-то взамен, – он не стал говорить, что такое любит больше всего. Утраты всегда связаны с надеждами, – а где-то близко бродит, поджидает отчаяние.

Амалур размышлял, приложив пальцы к подбородку.
– Исходя из твоих слов, мне нельзя использовать силы лишь потому, что их эффект может неблагоприятно сказаться на моих взаимоотношениях с компанией жрицы? И на её отношение ко мне и ко свету в целом? – он покачал головой. В его голове шустро проносились мысли о рыжей женщине. Сначала воспоминания о встрече, о её, Ниры, местами едком характере; затем об их взаимодействии, когда они вместе пытались выбраться из клеток; о её, конкретно в тот момент, сильном характере. Сопротивлении, которое она умудрялась демонстрировать в сложной и, самое главное, неприятной ситуации. Эта женщина, демон мог ошибаться, ведь знал ту всего-ничего – казалась ему сильной. Она могла вести себя всяко-разно, как тогда, когда они оказались в одной клетке вместе. Как обычная, желающая внимания женщина, но… Вспоминая её гнев, когда он коснулся её живота…
«Такое резкая перемена отнюдь не обычная рефлекторная реакция. Она знала, почему злилась, она знала, что будет делать. Высказалась довольно понятно, не пьянея от гнева.  Находясь в прочих неприятных опасных ситуациях – вела себя довольно спокойно. Не поддавалась всепожирающей разум панике, что свойственно обычному смертному. Виной ли тому Мистерия или нет – значение это не имеет», – а это сводило все к определенной мысли, что её мысли частенько не соответствуют поведению. Лицемерие. Пожалуй, даже не думая об этом, Амалур уже все понимал интуитивно. Не зря она ему приглянулась.
«Полагаю, некоторые мои способности она может припомнить. И если я буду не осторожен – даже раскусить. Она наверняка осторожна и не подпустит меня к своим мыслям…  Кто говорил, что дар выбирает не тех людей, что значит: я еще не разглядел всех прелестей», – а вот тут стоило задуматься.
– И значат ли слова о выборе то, что её дар имеет некий разум? – на этот раз он приподнял свои серьезные детские глазки, устремив взгляд на некроманта, – будет ли он следить за мной? Сможет ли подсказать ей интуитивно, кто есть я? Возможно ли как-то обмануть этот дар?
– В течении семи дней подлизаться к ней так, чтобы она расчувствовалась и смогла пробудить свою силу? У тебя отвратительные намеки. Давай я придам твоим словам более ясный смысл: мне надо дать ей понять, в чем проблема. Твоя идея, «подставь себя под удар» – лишь способ создать критические условия для того, чтобы её разум начал бешено искать ответ… – Амалур ухмыльнулся, – Я не настолько наивен, Некромант. Я перефразирую: есть ли иной способ пробудить её силу, помимо помощи в осознании?

«Живой мир?», – Амалур чуть сощурился, находясь в раздумьях, и своей ладонью махнул в сторону, в целях воспрепятствовать нелепому поглаживанию некроманта. Его взгляд словно застыл, утонув в океане идей, но терпеть эти нелепые выходки некроманта он просто не мог.
«Светлый дар дали человеку с не чистой душой. Тьма в этом мире так слаба, что её поддерживают светом? – нелепица. Из недостойных пытаются слепить длань карающую, воинов праведных? – та же нелепость… Похоже, придется разобраться самому», – но что-то, например, собственный опыт, подсказывало, что светом «добрячков» особо не подожжешь, не уменьшишь в количестве.
– Брось, – отмахнулся демон, всем своим видом показывая, что такими рассказиками его не пронять. Его голова повернулась в сторону искажения пространства – к очередному порталу. – Много ли в Мистерии тех, кто хочет того же, чего желаю я? Со мной проще… – «Уменьшить все, что только захочется», – он ответил ровно настолько несерьезно, насколько несерьезно воспринял слова Мистера Кто. Сколько правды или неправды было в этих словах – еще предстояло выяснить, даже ему самому. Но вот уж Амалур сомневался в том, что сам будет против истребления миллионов.
Ему просто предстоит иметь дело с могущественным миром. Непредсказуемым и неясным. Надо же… Теперь он примерно предполагал, как сложно будет воплотить свои идеи, и что, вероятно, каждое живое и не живое существо, от самого великого и до самого ничтожного – лишь играют свои роли. Смехотворно, наверное, но они уже смерились, ведь так? Или есть исключения? Значило ли это, что все игрушки с Присциллой лишь один грандиозный план, кукольный спектакль? Что-то все же не вязалось. Почему, зная это, Кто и Камилла не игнорируют этот ходячий «Конец света?».
Кажется, он начинал понимать… Не мир хотят они спасти, а… Себя? Как просто.
Ха-ха-ха… Хах-аха-ха… – он улыбнулся, смеясь про себя. Если это так, если это только так… Это меняло всю перспективу. Еще надо понаблюдать.
«Живой», – шагая в портал, он раскрыл свою правую ладонь, внимательно разглядывая её. В этот момент его душу ласкала одна невероятно интересная мысль: «а каково это – услышать вопли целого мира?» И сколько жертв надо принести, дабы получить большее влияние в этой игре...
Город Карлионис - Храм Зураса